|
Даже при этих условиях наша творческая природа то и дело прорывается через наше обусловливание. У некоторых из нас бывают творческие догадки. Другие сияют жизнью в танце. Третьи находят творческое вдохновение в совершенно неожиданных контекстах. Это — напоминания. Когда творчество прорывается сквозь эго, мы получаем возможность запомнить, что существует нечто за пределами обусловленной самости. Тогда мы можем задумываться о том, как открыть это запредельное. Как найти прямую связь с источником жизнеутверждающего смысла? Мы очень часто восхищаемся собой и своими манипуляциями. Нередко это восхищение бывает сильнее всего в юности. Мы пленяемся своими творческими способностями и используем их, чтобы манипулировать миром. У многих из нас это самовосхищение продолжается достаточно долго; у некоторых людей оно не кончается никогда. Более того, это восхищение часто бывает плодотворным, и оно дало нам многие чудеса нашей цивилизации. Но ничто не вечно в этом мире. Хотя вчера я мог испытывать творческий подъем, сегодня укус трехголового демона всеобщих бед мог наполнить меня тоской. Три головы демона — это скука, сомнение (конфликт) и страдание. Что мы делаем, когда подобное страдание затопляет нас в повседневной жизни? Если мы все еще очарованы собой, то придумываем способы его избегать. В порой маниакальном бегстве от скуки мы гонимся за новизной — новым партнером или новой компьютерной игрой — как защитой от этого конкретного демона. Чтобы избежать боли дискомфорта, мы стремимся к удовольствиям — еде, сексу, наркотикам и тому подобному. И мы замыкаемся в жестких системах убеждений, чтобы гарантированно предупреждать сомнение. Увы, все эти усилия — просто добавочное обусловливание. Пытаться разрешать проблемы внутренней пустоты и сомнения с помощью внешней наполненности или внутренней строгости — это классический подход материализма. Если мы можем изменять мир (и других людей, как часть этого мира), то нам не нужно менять самих себя. И тем не менее, поскольку реальность не статична, мы все-таки меняемся: мы становимся циничными или скатываемся к ошеломляющей безнадежности. Мы колеблемся между взлетами и падениями, горами и долинами, и жизнь становится поездкой на «американских горках» — дешевой мелодрамой, мыльной оперой. Даже наша замечательная цивилизация, которой мы справедливо гордимся, постоянно нам угрожает. Творчество наших собратьев, создавшее нашу индустрию развлечений, позволяющую избегать печали, также создало и средства разрушения, которые обещают и приносят страдания. Это заставляет некоторых из нас задумываться о том, возможно ли мудрое творчество. Можно ли использовать творчество, чтобы обретать мудрость? Можем ли мы выражать свои творческие способности созидательно? — 180 —
|