|
Какими близкими теперь кажутся наши представления о реальности к тому, о чем тысячелетия назад догадывались составители Упанишад: Оно внутри всего этого, Оно вне всего этого. Более того, теперь и идеализм, и реализм могут быть обоснованными. Они оба правы. Ведь если сам ум-мозг — это объект нелокального сознания, заключающего в себе всю реальность, тогда то, что мы называем объективной эмпирической реальностью, находится в этом сознании. Оно представляет собой теоретическую идею этого сознания — и, следовательно, идеализм обоснован. Однако когда это сознание становится имманентным в качестве субъективного опыта в части своего творения (в уме-мозге, находящемся у нас в голове) и смотрит посредством чувственных восприятий на другие локально отдельные части как на объекты, тогда для изучения закономерностей поведения этих частей полезна доктрина реализма. Теперь зададим важный вопрос: почему существует такое большое единодушие в отношении реальности? Феноменальный мир выглядит неоспоримо объективным по двум причинам. Прежде всего, классические тела имеют огромные массы, а это означает, что их квантовые волны расширяются очень медленно. Малое расширение делает траектории центров масс макроскопических объектов очень предсказуемыми (когда бы мы ни смотрели, мы всегда находим луну там, где ожидаем ее увидеть), что создает впечатление непрерывности. Дополнительную непрерывность привносит аппарат восприятия нашего ума-мозга. Во-вторых, что еще важнее, сложность макроскопических тел преобразуется в очень долгое время полного обновления. Это позволяет им создавать память или записи, сколь бы временными они ни были в конечном итоге. Из-за этих записей мы склонны смотреть на мир с причинной точки зрения, используя представление об однонаправленном времени, которое не зависит от сознания. Конгломераты квантовых объектов, которые мы называем классическими, необходимы в качестве измерительных приборов в той мере, в какой мы можем определять их приблизительные траектории и говорить об их памяти. Без этих классических объектов было бы невозможно измерение квантовых событий в пространстве-времени. В нелокальном сознании все феномены, даже так называемые эмпирические, классические объекты, представляют собой объекты сознания. Именно в этом смысле идеалисты говорят, что мир состоит из сознания. Ясно, что идеалистическая и квантовая точки зрения сходятся, если мы принимаем нелокальное решение парадокса восприятия. Я доверяю своей интуиции, которая говорит мне, что идеалистическая интерпретация квантовой механики верна. Из всех интерпретаций только она обещает вывести физику на новую арену — арену мозга—ума-сознания. Если верить истории, все новые прорывы в физике расширяют ее область приложения. Могут ли квантовая механика и идеалистическая философия вместе составить основу идеалистической науки, которая сможет разрешить запутанные парадоксы, ставившие нас в тупик на протяжении тысячелетий? Да, я полагаю, могут. В следующей части данной книги я пытаюсь закладывать фундамент для этого решения. — 115 —
|