|
Я предполагаю, что вселенная существует как бесформенная потенция в множестве возможных ветвей в трансцендентной сфере и становится проявленной только когда ее наблюдают сознательные существа. Конечно, здесь имеется тот же круговой характер, который дает начало самоотнесению, обсуждавшемуся в главе 6. Именно эти самосоотносительные наблюдения намечают причинную историю вселенной, отвергая бесчисленные параллельные альтернативы, которые никогда не достигают материальной реальности. Такая интерпретация нашей космологической истории может помочь объяснению загадочного аспекта эволюции жизни и разума, а именно того, что существует лишь очень малая вероятность эволюции жизни из добиологической материи путем благоприятных мутаций, ведущих к появлению человека. Как только мы признаем, что биологическая мутация (включая мутацию добиологических молекул) представляет собой квантовое событие, мы понимаем, что вселенная расщепляется в каждом таком событии в трансцендентной сфере, становясь множеством ветвей, пока в одной из ветвей не появляется сознательное существо, способное смотреть с осознанием и совершать квантовое измерение. В этой точке причинный путь, ведущий к этому сознательному существу, схлопывается в пространственно-временную реальность. Джон Уиллер называет такой сценарий замыканием контура значения «соучастием наблюдателя». Значение возникает во вселенной, когда ее наблюдают сознательные существа, выбирая причинные пути из бесконечного множества трансцендентных возможностей. Если это звучит так, будто мы восстанавливаем антропоцентристскую точку зрения на вселенную, пусть будет так. Пришло время, и появился контекст для сильной формулировки антропного принципа — идеи, согласно которой «для создания вселенной необходимы наблюдатели». Пора признать архетипическую природу мифов о сотворении мира (содержащихся в Книге Бытия иудео-христианской традиции, в индуистских Ведах и в священных текстах многих других религиозных традиций). Космос создавался ради нас. Подобные мифы совместимы с квантовой физикой и не противоречат ей. Неправильное понимание во многом возникает из-за того, что мы склонны забывать слова Эйнштейна, сказанные им Гейзенбергу: «То, что мы видим, зависит от теорий, которые мы используем для интерпретации своих наблюдений»[48]. (Конечно, об этом уже говорили Иммануил Кант и Уильям Блейк, но они опережали свое время.) То, как мы реконструируем прошлое, всегда зависит от теорий, которыми мы пользуемся. Например, подумайте о том, как люди смотрели на восход и закат до и после Коперниканской революции. Гелиоцентрическая модель Коперника сместила фокус внимания — мы больше не были центром вселенной. Но теперь волна возвращается. Конечно, мы — не географический центр вселенной, но речь не об этом. Мы — центр вселенной, потому что мы представляем собой ее значение. Идеалистическая интерпретация полностью признает этот динамический аспект прошлого — тот факт, что интерпретация того, что мы видим, подобно мифу, меняется вместе с изменением наших понятий. И мы не должны быть шовинистами: столь же легко можно предположить, что во вселенной, коллапсировавшей в пространственно-временную реальность, имеется возможность эволюции огромнейшего числа разумных, самоосознающих существ на миллиардах и миллиардах планет во всех уголках расширяющейся вселенной. — 112 —
|