|
Ещё развод. Обыкновенно ссоры рождаются от охлаждения одного из супругов и любви к новому человеку. Развод и тут разрешался. Но при такой ветрености мужчина не находил невесты, даже неравнодушной к нему. Также и женщина не находила жениха. Ветреность или непостоянство, мешающая размножению прекращалась судом, как явление угрожающее обществу. Супружеская измена Судебная камера. Жена приходит в слезах. Её муж увлекается молоденькой девушкой, которая выказывает ему сочувствие. Оно дошло до тайных свиданий и беременности. У жены куча детей. Есть грудной. Девушка любит чужого мужа. Тот только развлекается и довольно холоден. Всё это выясняется свидетелями, речами обвиняемых и пострадавших. Изменившего приговаривают к ссылке, на время в колонию изменивших супружескому долгу. Девушку в другую колонию, изменивших целомудрию, и также на время. При повторении – грозит ссылка более длинная, и даже исключение из общества. Бывали и другие решения, иногда очень оригинальные. Так, хотя очень редко, разрешалось, если не препятствовала жена, одному мужу иметь две жены, т. е. прежнюю и увлекшуюся девушку. Жили они отдельно, а супруг жил то с одной, то с другой. Преступление против общественной собственности Судились за общественное добро: за ломку, порчу машин и орудий – при раздражении или неосторожности. Часто извинялись, а при повторяемости подвергались увеличению числа обязательных часов работы, или вразумлению, смотря по количеству вреда. Украсть было невозможно, потому что не у кого. Продать общественное имущество – также, потому что совсем не было денег. Променять нельзя, потому что у всех было общественное добро в достаточном количестве. Но подменивали испорченную одежду и другие вещи, чтобы избавиться от ответственности за небрежность и полом. Сделанное другим выдавалось за свое, портилось из зависти и т. п. Такие проступки сводились к обвинению за ложь и хитрость и не считались маловажными. Попавшиеся подвергались наставлению, исправлению путём слова, книги и особой жизни с усиленным трудом. Очень немногие, неисправлявшиеся, удалялись в колонии к такого же рода небрежным и лживым людям. Там было им хуже, чем с правдивыми: орудия у них были вечно не исправны, успехи промышленности и земледелия слабы. Они более нуждались и жили вообще беднее исправных посёлков. Жены могли за ними не следовать. Право размножения ограничивалось. Дети оставались, по закону, в нормальных обществах. И эти посёлки не росли так быстро, как нормальные. Иногда жизнь в этих изолированных колониях, – жизнь не сладкая – исправляла провинившихся, которые ссылались туда на год или другой срок, после чего принимались в родное гнездо, и если не попадались в том же, то оставались в нем. Только убийц и неисправимых не возвращали на родину. — 25 —
|