|
В связи с ролью опыта в первом шаге научного процесса, формулировании гипотезы, имеется много непонимания, во многом из-за языка, используемого в обсуждении. Например, описывая, “как мы ищем новый (физический) закон”, Риичард Фейнман говорит: “Сначала мы его угадываем”.[295] Так и представляется широко распахнутая дверь. Такие утверждения рассматриваются как санкционирование свободного использования воображения в теории построения. Но Фейнман продолжает оговоркой, что гипотеза должны быть “хорошей догадкой”, и перечисляет ряд критериев, которые должны удовлетворяться, чтобы догадка квалифицировалась как “хорошая”. Он признает: “Все, что нам нужно, – воображение, но воображение в хорошей смирительной рубашке”.[296] То, что Фейнман называет “хорошей” догадкой, – это, по существу, догадка, которая обладает значимой вероятностью быть корректной. Как он указывает, если изобретательство ничем не ограничивается, имеется “бесконечное число вероятностей”. Соответственно, вероятность того, что нечто конкретное корректно, почти равна нулю. Научный способ прихода к разумно возможной гипотезе (способ, который описывает Фейнман, даже если его язык позволяет думать противоположное) – это воспользоваться индуктивными процессами, такими как экстраполяция, аналогия и так далее, чтобы получить вид “умозаключения из опыта”, к которому призывает Фейнман. Выведенная индуктивно гипотеза, то есть, умозаключение из опыта, по существу, в значительной степени проверена. Например, аналогия, в которой замечена дюжина или около того сходных положений, эквивалентна равному количеству положительных корреляций, следующих за формулировкой гипотезы. Таким образом, с самого начала индуктивная теория имеет преимущество перед изобретенным двойником и пребывает в пределах доказательства надежности. Но индуктивное умозаключение требует фактической основы. Умозаключение нельзя вывести из опыта до тех пор, пока недостаточно опыта надлежащей природы. Во многих фундаментальных сферах обязательные эмпирические основы для использования индуктивных процессов не доступны. Результат – длительная неспособность найти ответы на многие основные проблемы базовых сфер физики. Долговременная путаница в поиске ответов – вот фактор, приведший к замене индуктивных методов изобретательством. Подобная ситуация существует в большинстве астрономических сфер, где трудно применить обычные индуктивные методы из-за скудости эмпирической информации и незнакомой, кажущейся необычной природы многих наблюдаемых феноменов. Поэтому астрономы следуют примеру изобретательской школы физики и в целях выдвижения гипотез пользуются воображением. Такая политика привела к замене стандартного процесса построения теории процессом “построения моделей”. Процесс начинается со “свободного изобретения воздушного замка”, как описывает это Г. Шипмен. Он говорит: “Начиная с маленького воздушного замка, вы латаете дыры дополнительными комнатами, лестницами, куполами и галереями”.[297] Результат – не теория, объяснение или описание реальности, а модель, нечто, что, по объяснению Шипмена, просто помогает понять реальный мир. “Модель мира существует лишь в умах людей”, – говорит он.[298] — 343 —
|