|
– Что это, мне представляется, будто что-то мелькает у трещин и скрывается, – сказал русский. – И я тоже заметил… – подтвердил швед. Стали смотреть внимательнее на трещины и дыры. Все чаще и чаще появлялось это мелькание: вдали пробегали какие-то тени и поспешно прятались. То тот, то другой быстро бегал по направлению этих видений, но они бесследно исчезали при их приближении. Наконец, швед схватился за бинокль и приложил его к плоским стеклам шлема. – Да это что-то живое! – воскликнул он. – Вон бежит по полю… вон спряталось в норку… – Дайте-ка и я погляжу, – обратился к нему Иванов, выхватывая с нетерпением из его рук бинокль. – Смотрите, смотрите… Они зеленые… На спине какие-то веточки… Ну, право, похожи на движущиеся кустики… Надо словить эти существа… Но пока им не удалось это сделать; проворные животные быстро скрывались при их приближении. По мере согревания почвы их становилось все больше и больше. Одни неподвижно грелись на солнце, другие перебегали площадки между норами. Они были разных форм и очень разных размеров и цветов; больше всего зеленых, затем – красных, желтых, оранжевых и черных. Были и разноцветные. Какие-то точки стеклянным блеском сверкали на поверхности их тел. Самые маленькие копались в пыли и как будто глотали ее; те, что побольше – гонялись за маленькими, возились с ними, утаскивали в свои норки и, может быть, пожирали… – Температура на Луне, – сказал Иванов, – теоретически должна изменяться от 250° холода до 150° тепла. Понятно, что растения при таких кошмарных условиях не могут существовать на почве Луны. Я уже не говорю про отсутствие достаточной влаги и достаточно плотной атмосферы. – Конечно, так, – согласился швед, – но вы подразумеваете обычные неподвижные растения, каковые на Земле. Если бы растения приобрели некоторый разум или хоть инстинкт и способность двигаться, то они могли бы жить и на Луне. Отрицать такую способность у растений мы не можем на основании всем известных фактов, например о насекомоядных растениях Земли. Когда очень холодно, никто не мешал бы им тогда прятаться в глубокие ущелья, где температура средняя, т. е. на экваторе около 22° тепла по Цельсию, а в высших широтах – меньше. Когда очень жарко, т. е. в конце длинного дня, опять спасителями их могли бы быть глубокие лунные трещины. – Я ни разу не видел тут обычных растений – с корнями. Неподвижность, разумеется, убила бы их при страшном контрасте температур, – заметил Иванов. – Если бы такие растения прятались в глубоких ущельях, то опять-таки погибли бы от недостатка солнечного света. — 178 —
|