|
Очень большое, пожалуй, главное место во всЈм, что я узнал, занимала идея 'я'. Иначе говоря, чувство или ощущение 'я' каким-то непонятным образом менялось внутри меня. Выразить это словами очень трудно. Обычно мы плохо понимаем, что в разные моменты нашей жизни мы по-разному ощущаем своЈ 'я'. В этом случае, как и во многих других, мне помогли мои же более ранние опыты и наблюдения снов. Я знал, что во сне 'я' ощущается иначе, не так, как в состоянии бодрствования; также по-иному, но совсем иначе ощущалось 'я' и в моих экспериментах. Чтобы выразить это точнее, скажу, что всЈ, что обычно воспринималось как 'я', стало 'не-я'; а то, что воспринималось как 'не-я', стало 'я'. Но и это далеко от точного описания того, что я ощущал и что узнавал. Думаю, что точная передача здесь вообще невозможна. Необходимо только отметить, что насколько я могу припомнить, новое ощущение 'я' во время первых экспериментов вызывало у меня ужас. Я чувствовал, что исчезаю, теряюсь, превращаюсь в ничто. Это был всЈ тот же ужас бесконечности, о котором я уже говорил; но только возник он с противоположной стороны: в одном случае меня поглощало ВсЈ, в другом - Ничто. Но это не играло роли, ибо ВсЈ оказывалось эквивалентным Ничто. И вот что замечательно: позднее, в последующих экспериментах, то же самое исчезновение 'я' вызывало уже во мне чувство необыкновенного спокойствия и уверенности, которое нельзя сравнить ни с одним из обычных наших чувств и ощущений. В то же время я как будто понимал, что все неприятности, заботы и беспокойства связаны с обычным ощущением 'я', проистекают из него, а также образуют его и поддерживают. Поэтому с исчезновением 'я' исчезали и все горести, заботы и волнения. Когда я ощущал, что я не существую, всЈ остальное делалось очень простым и лЈгким. В эти мгновения я даже удивлялся по поводу того, что мы взваливаем на себя такую ответственность, когда во всЈ вводим 'я' и во всЈм начинаем с 'я'. В наших идеях и ощущениях 'я' есть какая-то ненормальность, своеобразный фантастический самообман, граничащий с кощунством, как если бы каждый из нас называл себя Богом. Я чувствовал, что только Бог мог называть Себя 'Я', что только Бог и есть Я. Но и мы называем себя 'я', не замечая скрытой в этом иронии. Как я уже сказал, необычные переживания, связанные с моими экспериментами, начались с изменений в восприятии 'я'; вряд ли они были бы возможны в случае сохранения обычного восприятия 'я'. Эти изменения - самое существенное в новом состоянии сознания; от них зависело всЈ, что я чувствовал и чему мог научиться. — 273 —
|