Новая наука о жизни

Но сейчас мы стоим перед другой проблемой. Утвержде­ние науки как антитезы метафизики, вывод высших причин явлений за рамки научного исследования фактически при­вели к тому, что наука в лице большинства своих представите­лей вообще забыла о существовании высших причин и стала сводить и мир, и природу, и человека к чисто вещественным проявлениям. Соответственно, и само научное исследование стало отождествляться с поиском сугубо материальных причин, причем не выходящих за рамки известных видов физической материи. Поиск этих причин ведется «снизу», от элементов вещества, и сводится в конечном счете к нахож­дению энергетически выгодных состояний, то есть состояний с минимальной энергией.

Такая, как ее называет Шелдрейк, «энергетическая при­чинность» в принципе не позволяет увидеть в изучаемых явлениях следствия высших причин, действие духовных сил, тонких состояний материи, обладающих иными свойствами по сравнению с теми, которые приписывает наука известным ей состояниям материи. Соответственно, оказывается невоз­можным найти научно обоснованное решение многих изве­стных проблем (проблем регуляции, регенерации, инстинкта, проблем теории эволюции и т. д.), не говоря уже о таких «осо­бых», но вполне реальных феноменах, которые относятся к области парапсихологии.

Шелдрейк предложил альтернативу — «формативную причинность», которая представляет как бы сверхфизичес­кий уровень, на котором сосредоточен другой класс причин, дополнительный к «энергетическим». При этом действи­тельно можно отчасти разрешить проблемы, возникающие при строгом следовании механистическому подходу. Одна­ко поскольку происхождение новых форм остается вне рамок его гипотезы и считается, что сами М-поля (и следо­вательно, «формативные причины») имеют неизвестную, но определенно нефизическую природу, то оказывается, что все творческие силы природы и человека, проявления которых очевидны и играют огромную роль в создании новых форм, оторваны от физической реальности. Иначе говоря, возникает разрыв между творческой деятельностью человеческого сознания и превращениями в мире физичес­ких форм.

Понимая это, Шелдрейк вводит еще третий вид при­чинности — «сознательную причинность», однако и она не решает проблемы происхождения новых форм. Как от­мечает он сам в последней главе, «хотя сознательное твор­чество достигает своего высшего развития у человека как биологического вида, возможно, что оно также играет важную роль в развитии новых типов поведения у высших животных... Но сознательная причинность имеет место только в уже установившихся рамках формативной при­чинности, задаваемой морфическим резонансом от про­шлых животных; она не может объяснить главные мотор­ные поля, в области которых она проявляется, и не может также рассматриваться как причина характерной формы вида. Еще менее она может помочь объяснить происхож­дение новых форм в растительном царстве. Так что про­блема эволюционного творчества остается нерешенной» (с. 277).