|
Дэвид Чалмерс (1995) недавно вызвал сенсацию, когда его статья «Загадка сознательного опыта» была опубликована в «Сайентифик Америкэн» — бастионе физикалистской науки. Поразительный вывод Чалмерса состоит в том, что субъективное сознание продолжает бросать вызов всем объективистским объяснениям. «В этой связи я предлагаю считать сознательный опыт фундаментальной особенностью, не сводимой ни к чему более основному. Поначалу такая идея может показаться странной, но, по-видимому, этого требует логика» (стр. 83). Никогда не перестает удивлять, какой шум поднимают англо-саксонские философы по поводу повторного изобретения колеса. Но Чалмерс делает несколько ценных замечаний. Первое касается несводимости сознания, которое приходится «добавлять» к физическому миру, чтобы получить полное представление о вселенной. «Таким образом, полная теория будет включать в себя два компонента: физические законы, говорящие нам о поведении физических систем от бесконечно малого до космологического, и то, что мы могли бы назвать психофизическими законами, которые говорят нам о том, как некоторые из этих систем связаны с сознательным опытом. Два этих компонента будут составлять подлинную теорию всего» (стр. 83). Эту простую попытку вновь ввести в Космос сферы Левой и Правой стороны посчитали откровенно дерзкой — что свидетельствует о власти редукционизма, на фоне которого столь очевидное утверждение выглядит радикальным. Чалмерс приходит к такой формулировке: «Возможно, у информации есть два основных аспекта: физический и эмпирический... Где бы мы ни находили сознательный опыт, он существует как один аспект состояния информации, другой аспект которого заключен в физическом процессе мозга» (стр. 85). То есть каждое состояние имеет внутренний/интенциональный и внешний/физический аспект. Я, конечно, убежден, что все холоны обладают не только этими двумя, но четырьмя фундаментальными и ни к чему не сводимыми аспектами, так что каждое «состояние информации», на самом деле, одновременно обладает интенциональным, поведенческим, культурным и социальным аспектами; и, кроме того, каждый из этих аспектов имеет, по крайней мере, десять базовых уровней — что гораздо ближе к теории всего, если она вообще имеет какой-то смысл. Далее Чалмерс отмечает, что все физикалистские и редукционистские подходы к сознанию (включая подходы Дэниела Деннетта и Френсиса Крика) решают лишь то, что он называет «легкими проблемами» (такие как объективная интеграция в процессах мозга), оставляя нетронутой центральную тайну сознания. Разумеется, он совершенно прав. Забавно, что все ученые-физикалисты, сидящие и читающие статью Чалмерса, уже полностью соприкасаются с этой тайной: они уже находятся в прямом контакте со своим переживаемым опытом, непосредственной осведомленностью и базовым сознанием. Но вместо того, чтобы напрямую исследовать этот поток (с помощью, скажем, випассаны), они сидят, читают статью Чалмерса и пытаются понять свое собственное сознание, объективно выражая его в виде цифровых битов в нейронных сетях или функциональных проводящих путей, иерархически слагающихся в радости созерцания рассвета — и когда оказывается, что ни одна из этих концепций не способна что бы то ни было объяснить, они чешут затылки и удивляются, почему тайна сознания просто не поддается разрешению. — 358 —
|