|
Почему это происходит? Зачем это добавление еще одной границы? Что отталкивает человека от кентавра, от своего организма как целого? Есть несколько причин для появления этой новой границы между умом и телом, но главная из них состоит в том, что человек по-прежнему пытается спастись бегством от смерти. Он избегает всего, что могло бы напоминать ему о смерти, символизировать смерть или хотя бы намекать о смерти. И когда он, спасаясь бегством от смерти, строит соответствующую реальность, то первой и самой большой проблемой, с которой он сталкивается, оказывается его тело. Тело кажется обителью смерти. Человек знает, что тело его смертно; он знает, что ему неизбежно суждено разлагаться и гнить. Тело бескомпромиссно недолговечно; человек же в своем бегстве от смерти устремляется лишь к тому, что обеспечило бы ему завтрашний день, – точнее, бессмертие бесконечных завтра. А тело этим требованиям явно не отвечает. Итак, человек начинает лелеять тайное желание, чтобы его "я" было постоянным, статичным, неизменным, невозмутимым, вечным. Но именно таковы символы, понятия, идеи. Они статичны, неподвижны, неизменны и постоянны. Слово "дерево", например, остается тем же словом, несмотря на то, что каждое действительное дерево растет, изменяется и умирает. Стремясь к этому статичному бессмертию, человек начинает центрировать свою самотождественность вокруг идеи себя, – мысленной абстракции, называемой "эго". Человек не хочет жить со своим телом, ибо оно подвержено тлению, и поэтому живет только как эго, как образ себя для себя, – образ, лишенный любых упоминаний о смерти. Так появляется уровень эго (см. Рис.1). Естественная линия между умом и телом становится иллюзорной границей, крепким забором, крепостной стеной, разделяющей то, что на самом деле неразделимо. И так как появление каждой новой границы ведет к возникновению борьбы, начинается новая война противоположностей. Желания плоти выступают против желаний души, и слишком часто оказывается, что "дух бодр, а плоть немощна". Организм противостоит самому себе, утрачивая тем самым свою глубинную цельность. Человек утрачивает связь со своим организмом как целым, и самое большее, что он может себе позволить, – это мысленное представление, образ себя как целостного организма. Причем речь идет не о том, что человек теряет контакт со своим телом. Он теряет контакт с единством тела и ума, с характерным для кентавра единством чувства и внимания. Цельная ясность внимания-ощущения оказывается разорванной и искаженной, и от нее остается навязчивое мышление, с одной стороны, и оторванное от него тело – с другой. — 68 —
|