|
2. «Мистический элемент» в поздней мысли Хайдеггера вряд ли был добавлением к его предыдущей работе, а скорее, делал более явными его фундаментальные намерения. Капуто (Caputo, 1986) показал, в какой степени описание отношения Dasein — Sein у Хайдеггера представляет собой натуралистическую и феноменологическую формулировку положений мистицизма Мейстера Экхар-та, касающихся отношения между душой и божеством. Сходным образом, Кисел (Kisiel, 1992), анализируя очерки и письма молодого Хайдеггера, продемонстрировал, что его последующий анализ Dasein задумывался как попытка описать структуру опыта повседневной жизни таким образом, чтобы показать, что его неизбеж- 16 О природе сознания 482 Природа сознания ным последствием должно быть «превосхождение» средневекового католицизма. 3. О степени этого более эмпирического развития анализа Dasein с 1927 г. можно судить по тому, что в 1964 г. Хайдеггер говорил: если бы книга Sein und Zeit («Бытие и Время») сейчас выходила впервые, то она бы называлась Lichtung und Anwesenheit («Раскрытие и присутствие») (Caputo, 1986). Бытие теперь понималось как раскрытие или сияние, которое «дает» наше присутствие. 4. Мы не можем закончить это обсуждение мистического элемента у Хайдеггера, не упомянув о недавнем, противоречивом и зачастую резком споре о значении его связей с нацистами в качестве ректора университета Фрайбурга и его пронацистских выступлений в 1933-34 гг. Мнения по этому вопросу колеблются от той точки зрения, что такие связи не имеют отношения к оценке его философии, или, в самом худшем случае, отражают временное помрачение ума в его зрелом развитии, до более сильных утверждений, что вся его работа тем самым предстает как потенциально авторитарная и фашистская. Разумеется, излагаемая здесь моя точка зрения, которая состоит в том, что значение поздней мысли Хайдеггера определяется его логической и, в конечном счете, натуралистической переформулировкой эмпирической сути человеческой духовности, означает, что мы не можем просто игнорировать его довоенный нацизм. Если, в пределе, считать Хайдеггера одним из величайших духовных мыслителей XX в., то, безусловно, требуется как-то объяснить столь колоссальную ошибку. Хотя я надеюсь отдельно представить психологическую трактовку этого вопроса, здесь, возможно, стоит упомянуть два момента. Во-первых, собственная версия нацизма Хайдеггера избегала грубого расизма и биологических доктрин арийского превосходства, определявших ортодоксальную нацистскую идеологию. Поскольку Хайдеггер в своих ранних сочинениях (Kisiel, 1992) романтизировал «подлинность» солдата на фронте, его привлекали созданные Рэмом «штурмовые бригады» — с их милитаристской идеологией ветеранов Freicorp и их акцентом на молодежных лагерях Черного Леса, которые Хайдеггер с энтузиазмом финансиро- — 338 —
|