|
Я говорил о том, что русский дух трансперсонален, что нам не надо глотать ЛСД или кушать грибы. Мы и так легко входим в любые пространства. Нам не надо накуриваться марихуаной, чтобы общаться с деревьями. Мы это умеем и так. Нам не надо долго медитировать для того, чтобы беседовать с цветком или почувствовать, как мы растем из земли. Трансперсональное настолько рядом в русском менталитете, что не надо особых усилий. Нужна просто некоторая перефокусировка осознания и ты уже там. Это как сидение на берегу Байкала. Посмотрел три минуты и видишь, как твое тело висит над Байкалом. Вот божественная искорка солнца, и солнце сверкает, как миллион бриллиантов! Какие чудеса рядом! Я понимаю, почему русский не может никак стать европейцем. Ему это не надо. Не надо потому, что если мы станем европейцами, то перестанем быть соборными, мы перестанем быть сопереживающими, мы перестанем быть сильными духом, теми, кто выживает несмотря ни на что, в любую мглу сохраняет надежду на свет, долго терпит и знает, что все рядом, и просветление искать не надо, можно только посмотреть на солнце – свет там. Потом весь день был в практиках. Был полет птиц. Это было удивительно и красиво. Как группа вдруг полетела высоко, красиво. Затем, было путешествие в лоно природы со своей животной силой. Я давно не испытывал такой тонкости восприятия природы. Все культурные звуки были слишком грубые, плотные, а природа была прозрачна. И когда открываешь естество, сам становишься тонким, чувствующим, девственно чистым. Ритуалы удались. Все было: угли были горячие, костер огромный, люди прошли. Прошел даже самый маленький четырехлетний Серафим. Он прошел четыре раза, а затем закричал отцу: «Давай пятый, ты проходил пять раз!» Есть все-таки особая сладость в безумии. И есть особая сладость в превозмогании себя. Как мне билось в барабан, столько было шальной энергии!!! И вечер был красивый. И у костра было настолько тепло, как на руках у матери. Тепло, уютно, надежно, безопасно. Опять я засыпал счастливый и думал о том, что вот проснусь, и завтра нужна одна медитация, и в десять утра я прочитаю большую и красивую лекцию. Но когда на восьмой день тренинга я начинал лекцию, ко мне подсела Ольга Фролова и сказала: «Лодочник уже приехал. Баргузин». Я подумал, что фамилия лодочника Баргузин. Я говорю: «Какой? Кто Баргузин?» Она говорит: «Не кто, а что. Ветер проснулся. Баргузин называется - с реки Баргузин. Если в течение часа ты не уедешь, то не уедешь совсем в течение полутора суток». — 94 —
|