|
Седьмая заповедь: «Не прелюбодействуй». Я не могу сказать, что я полностью придерживаюсь этой заповеди. Я, конечно, знаю и многих отцов церкви, которые также не придерживались этой заповеди. Одно я могу сказать – люблю я только одну свою жену и больше никого не любил и, наверное, любить не буду. Любовь для меня не просто слова. Любовь для меня – это ответственность за другого человека. Любовь – это когда ты начинаешь судьбу другого человека оберегать и поддерживать другого человека во всех смыслах: душой, умом, чувствами, телом, деньгами. Любить – значит, быть опорой для другого человека. Любить – это, значит, обеспечить безопасность другого человека. Любить – значит, служить другому человеку. Любить – это, значит, быть той ладьей для другого человека, в которой плывет твой любимый, в которой плывет твоя любимая по реке жизни. И восьмая заповедь для меня является тоже законом. Я не у кого ничего не краду и более того, мне легче отдать, чем взять. Девятая заповедь: «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего, не лжесвидетельствуй» - для меня является тоже законом жизни. Я не люблю говорить про других плохо. Почему? Потому что, в конце концов, все люди, которые окружают тебя, это качество твоей жизни. И когда ты мараешь это качество ложью, завистью, злопыхательством, то портится твоя жизнь. Это моя внутренняя религия. У меня были великолепные отец и мать, у меня была великолепная семья, в которой я вырос, и сейчас у меня удивительно хорошие братья и сестры. У меня хорошая семья – прекрасные дети, чудесная жена. И я живу среди самых лучших людей. Для меня это важно, потому что это создает красоту моей жизни, совершенство моей жизни, благодать моей жизни. Что касается десятой заповеди, то она тоже пульсирует во мне. Наверное, еще на уровне родовой памяти. Я не хочу ни чьей жены, ни чьего дома, раба и рабы и всего другого, что имеют другие люди. Ничего мне чужого не надо! Все, что на мне, это мое, все, что я имею в жизни, я заработал своим трудом. И я не хочу ничего чужого, потому что даже само желание чужого доставляет мне грусть и чувство опасности. Даже чужие вещи дома и то мне доставляют не уют. Все заповеди соблюдаю, кроме некоторых. Что касается основной идеи христианства – идеи греха и спасения – когда я читаю молитвы, мне они близки, и я могу сказать: «Да, я грешен». И вправду, грешен. Но также я знаю, что где-то очень внутри, за пределами моей личности, никакой идеи греха нет. Есть идея принятия себя таким, какой я есть, со всеми достоинствами, со всеми недостатками – это даже глубже, это больше, чем моя личность. Что касается спасения, никто не знает, что это такое. Я уже очень много читал, много очень разговаривал, много очень думал об этом. Я понимаю, что такое – нирвана, я понимаю, что такое – саттори, я понимаю, что такое просветление, но я до конца не понимаю, что такое спасение. — 55 —
|