Анализ личности

Разрушение механизма нарциссической защиты

Основное различие между анализом симптома и анализом черты невротического характера заключается в том, что симптом изолируется и объективизи-руется с самого начала, а черта характера должна постоянно выделяться в анализе, чтобы пациент относился к ней так же, как и к симптому. Обычно это довольно трудно осуществить. Есть пациенты, которые совершенно не склонны к объективному взгляду на свой характер. Это понятно, ведь это связано с разрушением нарциссической защиты и проработкой связанной с ней либи-дозной тревожности.

Двадцатипятилетний мужчина обратился ко мне за аналитической помощью из-за нескольких небольших симптомов. Он вел себя свободно и уверенно, но я уловил неопределенное чувство напряженности в его поведении. Было что-то холодное в его манере общения, хотя он разговаривал мягким и слегка ироничным голосом.

Анализ начался с бурного проявления эмоций и, в большой степени, игры пациента. Он плакал, вспоминая о смерти матери, и нервничал, описывая обычный процесс воспитания детей. Он дал лишь очень общую информацию о своем прошлом: брак его родителей был несчастливым; его мать была очень строга к нему; еще до вступления во взрослый возраст у него установились весьма

Психоаналитическая техника 55

поверхностные отношения с братьями и сестрами. Все его коммуникации подкрепляли первоначальное ощущение, что его слезы, клятвы и другие эмоции неискренни и неестественны. Сам он утверждал, что все не так уж плохо, и постоянно улыбался во время своих рассказов. После нескольких сеансов он начал провоцировать меня. Например, когда я говорил, что сеанс окончен, он еще некоторое время демонстративно продолжал лежать на кушетке; или мог начать после этого беседу. Однажды он спросил меня, что я буду делать, если он схватит меня за горло. Через два сеанса он попытался меня напугать, резко выбросив руку к моей голове. Я инстинктивно отшатнулся и сказал ему, что анализ требует от него искренних воспоминаний, а не телодвижений. В другой раз, прощаясь после сеанса, он погладил меня по руке. Более глубоким, но необъяснимым значением его поведения был зарождающийся гомосексуальный перенос с садистским выражением. Когда я поверхностно интерпретировал эти действия как провокации, он улыбнулся и замкнулся еще больше. Всякие действия и коммуникации прекратились; осталась только шаблонная улыбка. Он начал погружаться в молчание. Когда я обратил его внимание на защитный характер его поведения, он лишь улыбнулся и, помолчав, с явной иронией в голосе несколько раз повторил слово <сопротивление>. Таким образом, его улыбка и тенденция на все реагировать в ироническом ключе стали основным пунктом аналитической задачи.