Функция оргазма

Поэтому тот, кто не верит в живое или потерял такую веру, стал добычей тайного страха перед жизнью, порождающего диктатуру. Живое само по себе «разумно», но оно превращается в гримасу, если ему не дают проявиться. Став гримасой, жизнь может только вызвать страх. Поэтому лишь знание жизни способно прогнать страх. Каким бы ни стал в грядущие века в результате кровавых битв наш расшатавшийся мир, наука о жизни сильнее всей враждебности к жизни, сильнее тирании. Галилей, а не Нерон, Пастер, а не Наполеон, Фрейд, а не Шикльгрубер создавали технику, боролись с эпидемиями, изучали душевный мир, то есть обеспечивали наше бытие. Другие всегда злоупотребляли успехами великих для уничтожения жизни. Корни естественной науки лежат бесконечно глубже и оказываются гораздо сильнее, чем какая бы то ни было фашистская идеология сегодняшнего дня и порождаемая ею шумиха.

Нью-Йорк, ноябрь 1940 г.

В.Р.

Биологическое и сексуальная наука Фрейда.

Моя только что охарактеризованная научная позиция формировалась в 1919—1921 гг. на Венском студенческом семинаре по проблемам сексуальной науки. Никакая схема, ничье мнение не управляло развитием моих взглядов. Следует исключить и аргумент, согласно которому человек со странной биографией, насыщенной комплексами, оказавшийся вне приличного общества, намеревается навязать другим людям свои фантазии о жизни. Верно, что моя предыдущая жизнь, бурная и богатая опытом, дала мне возможность по-новому воспринимать факты, своеобразие исследуемого материала и результаты, которые оставались закрытыми для других.

До вступления в октябре 1920 г. в Венское психоаналитическое объединение я приобрел многосторонние знания в сексологии и психологии, а также в естественных науках и натурфилософии. Это звучит нескромно, но скромность там, где она не к месту, — не добродетель. Нет здесь и никакого колдовства или особой «ловкости рук». Изголодавшись от ничегонеделания за четыре года первой мировой войны и будучи одарен способностью учиться быстро, глубоко и систематически, я бросался на все достойное изучения, что мне только попадалось. Я не особенно часто засиживался в кафе и разных компаниях, уделял также мало внимания прогулкам или потасовкам — обычному времяпрепровождению студентов.

С психоанализом я познакомился случайно. В 1919 г. во время лекции по анатомии по аудитории передавали листок с призывом создать кружок, цель которого — изучение сексологических проблем. Я пришел на его заседание, где присутствовали человек восемь молодых медиков, и услышал, что сексологический семинар необходим, так как Венский университет пренебрегает этим важным вопросом. Я регулярно посещал занятия, но не участвовал в дискуссиях. Способ обсуждения показался мне уже на первых заседаниях кружка странным и неестественным. Почувствовав внутреннее неприятие, я тем не менее записал в дневнике 1 марта 1919 г.: «Может быть, мораль и против этого, но я на собственном опыте, в результате наблюдений над собой и другими людьми пришел к убеждению, что сексуальность — та центральная точка, вокруг которой развивается как вся социальная жизнь, так и духовный мир индивида...»