|
Я не политик и ничего не понимаю в политике, но я ученый, сознающий свою социальную ответственность. В качестве такового я имею право высказать то, что признал истинным. Я сочту цель своей работы достигнутой, если мои научные высказывания окажутся пригодными для того, чтобы способствовать лучшему устройству отношений между людьми. После краха диктатур человеческому обществу потребуются истины, причем истины непопулярные. Эти истины, называющие подлинные причины нынешнего социального хаоса, рано или поздно возобладают — независимо от того, хотят этого люди или нет. Одна из таких истин заключается в том, что корни диктатуры — в иррациональном страхе перед жизнью, который испытывают массы. Тот, кто высказывает такого рода истины, подвергается очень большой опасности, но он может и подождать. Ему нет необходимости бороться за власть, чтобы добиться торжества истины. Его сила — в знании фактов, касающихся всего человечества, как бы эти факты ни отвергались. Во времена тяжелейших общественных бедствий воля общества к жизни заставляет все-таки признавать эти факты. Ученый обязан в любых обстоятельствах сохранять право на свободное выражения мнения и не уступать его представителям сил, подавляющих жизнь. Слишком много говорят о долге солдат отдать свою жизнь. Слишком мало говорят о долге ученых отстаивать в любых обстоятельствах однажды познанную истину, чего бы это ни стоило. У врача или педагога только одна обязанность — бескомпромиссно следовать требованиям своей профессии, не обращая внимания на силы, подавляющие жизнь, и руководствуясь только благом тех, кто вверен ему. Он не должен быть приверженцем идеологий, противоречащих целям врачевания или воспитания. Тот, кто оспаривает это право исследователя, врача, воспитателя, инженера или писателя, одновременно называя себя демократом, тот является лицемером или, по меньшей мере, жертвой чумы иррационализма. Борьба против чумы диктатуры бесперспективна без решимости и серьезности в подходе к жизненным вопросам, так как диктатура живет и может жить только во тьме непознанности вопросов жизни. Человек беспомощен в тех случаях, когда у него нет знания, а беспомощность, вызванная незнанием, — удобрение для диктатуры. Нельзя называть общественный строй демократическим, если он боится постановки важнейших вопросов, поиска непривычных ответов и борьбы мнений вокруг проблем своего развития. В этом случае такое общественное устройство гибнет при малейшем покушении на его институты со стороны претендентов на диктаторскую власть. Это и произошло в Европе. — 12 —
|