Тайная доктрина. Том 2

[551] Например, почему Элифас Леви, наиболее бесстрашный и откровенный каббалист, колебался раскрыть тайну так называемых Падших Ангелов? Он был осведомлен об этом факте и знал истинное значение аллегории в ее религиозном и мистическом, так же как и в физиологическом смысле, ибо это доказано его объемистыми трудами и частыми намеками на это. И, тем не менее, после, по крайней мере, сотни намеков на это в своих прежних трудах, Элифас в позднейшем своем труде «История магии» (стр. 220, 221) говорит: «Мы протестуем всеми силами против самодержавия и вездесущности Сатаны. Мы не собираемся утверждать или отрицать здесь предание о Падении Ангелов… Но если так, …… то князь восставших ангелов, в лучшем случае, может быть последним и наиболее бессильным среди осужденных – теперь, когда он разъединен с божеством, которое является главным принципом всякого могущества». Это туманно и довольно уклончиво, но посмотрим, что пишет Харгрэв Дженнингс со свойственным ему странным и срывчатым стилем:

«Св. Михаил и Св. Георгий, оба они, являются прообразами. Они или личности, возведенные в святость, или проставленные герои, или представляют собою апофеоз великих сил. Каждый из них изображается с принадлежащими ему силами и способностями, атрибутами. Причем последние воспроизведены и стоят умноженными – отмеченные различными именами во всех мифологиях (включая и христианскую). Но идея, относящаяся к каждому из них, является общей. Идея и представление ее заключается в понятии всемогущего Витязя – младенцу подобного в «его девственной чистоте» – и настолько могущественного, что эта преисполненная божественности невинность (Серафим «больше знающий» и Херувим «больше любящий») может потрясти мир (выраженный, так сказать, в магии Люцифера, но осужденный) и противостать искусным построениям, завоеванным с изволения превышнего – искусным построениям («этой стороны жизни») – великолепного отступника, мощного повстанца, который, несмотря на это, все же является «Носителем Света», «Люцифером», – «Звездою Утра», «Сыном Утра», что является высшим титулом «вне Небес», ибо на небесах он не может быть, но вне Небес он есть все. В одном из своих аспектов, по-видимому, невероятном, ибо читатель должен принять во внимание, что качества не имеют пола – этот Архангел Михаил есть «небесная энергия», непобедимая и бесполая – или чтобы почтить его великими характеристиками – он непобедимый, «Воитель-Девственник», облаченный… и, в то же время, вооруженный в кольчугу отрицания гностиков, «отказом создавать». Это является еще одним мифом, «мифом внутри мифов» поражающая «тайна из тайн», ибо она так невероятна и противоречива. Необъяснима так же, как и Апокалипсис. Непостижима так же, как само «Откровение» («Phallicism», сто 212, 213).