|
Но мир сегодня меняется, он менялся всегда, и вместе с ним изменяются идеи в головах консерваторов. Вопрос не в том, соответствует ли этот природный факт некоему индивидуальному хобби, или нет, но в том, действительно ли это факт, основанный, по крайней мере, на логическом доказательстве. Эти люди, увлеченные своим индивидуальным хобби, говорят нам, что это не так. Мы отвечаем: изучайте вопросы, вами отвергнутые, пытайтесь понять нашу философию, прежде чем будете отбрасывать наши учения a priori [заведомо, лат.]. Спиритуалисты жалуются, и не без оснований, на людей науки, которые, подобно Гексли, отрицают все их феномены в целом, при этом не зная о них практически ничего. Почему же они поступают точно так же с предположениями, основанными на психологическом опыте тысяч поколений провидцев и адептов? Знают ли они что-либо о законах кармы, великого Закона Воздаяния, таинственного, и все же — по своим последствиям — совершенно очевидного и ощутимого процесса в Природе, который, раньше или позже, возвращает обратно все наши хорошие и дурные поступки, как возвращается рикошетом мяч, брошенный в стену, к тому, кто его бросил? Нет, не знают. Они верят в личного Бога, которого они наделяют разумом, и который вознаграждает и наказывает, по их мнению, за каждое наше действие, совершенное в этой жизни. Они признают это гибридное божество (конечное, потому что они совершенно нефилософски наделяют его обусловленными атрибутами, упорно продолжая называть его Бесконечным и Абсолютным), не замечая тысяч ошибок и противоречий, в которые ввергают их теологические учения об этом божестве. Но когда им предлагают последовательную, философскую и логическую замену для столь несовершенного Бога, полное решение большинства неразрешимых проблем и тайн человеческой жизни, — они отворачиваются, исполнившись идиотского ужаса. Они остаются безразличными к этому нашему предложению или выступают против него лишь потому, что имя ему — КАРМА вместо Иеговы; а также потому, что это учение исходит из арийской философии — самой глубокой и мудрой из всех философий мира, — а не из семитского лукавства и интеллектуального жонглирования, превратившего астрономический символ в "единого живого Бога Богов". "Нам не нужно безличное Божество", — говорят они нам, — "негативный символ, такой как Не-Бытие, недоступен и непонятен для Бытия". Совершенно верно. "И свет во тьме светит, и тьма не объяла его" [От Иоанна, 1:5]. Поэтому они и будут многословно рассуждать о своих бессмертных душах, и, исходя из того же самого принципа, согласно которому они называют личного Бога бесконечным и делают его исполинским мужчиной, они будут считать человеческий фантом — "духом" полковника Цицеро Трикла, или "духом" миссис Аманды Джеллибэг,1 со смутной идеей о том, что оба они, по крайней мере, вечны. — 175 —
|