Ключ к теософии

НИРМАНАКАЯ (санскр.) В эзотерической философии нечто совершенно отличное от общепринятого приписываемого этому слову значения и выдумок востоковедов. Некоторые называют тело Нирманакая "Нирвана с остатками", вероятно, на основании того, что это род Нирванического состояния, в котором сохраняется сознание и форма. Другие говорят, что это одно из Трикая (трех тел), "способное принимать любую внешнюю форму для проповеди Буддизма" (мысль Эйтеля); далее, что это "воплощенный аватар Божества" (там же). Напротив, Оккультизм утверждает ("Голос Безмолвия"), что слово Нирманакая, хотя буквально обозначает трансформированное "тело", является состоянием. Это форма Адепта или Йога, входящего или выбирающего это состояние после смерти, предпочтя его Дхармакае или абсолютному состоянию Нирваны. Он поступает так, потому что эта последняя Кая навсегда отделяет его от мира формы, даруя ему состояние эгоистического блаженства, в котором не может принять участие ни одно живое существо, и адепт тем самым лишается возможности помогать человечеству и даже дэвам. Но как Нирманакая, человек покидает только свое физическое тело и сохраняет все другие "принципы", кроме Камического, поскольку в течение жизни он навсегда подавил его в своем естестве, и он никогда не возродится в его посмертном состоянии. Таким образом, вместо того, чтобы уйти в эгоистическое блаженство, он выбирает жизнь самопожертвования и существования, которое окончится только вместе с жизненным циклом, чтобы иметь возможность помогать человечеству невидимым, однако самым эффективным способом. (См. "Голос Безмолвия", третий Трактат "Семь Врат".) Таким образом, Нирманакая не является, как принято считать, телом, в котором Будда или Бодхисаттва появляется на Земле", но воистину, тем, кто будучи Хутухту или Хубилганом, Адептом или Йогом в течение жизни, стал с тех пор членом того невидимого Воинства, которое всегда защищает и охраняет человечество в пределах, допускаемых Кармой. Часто принимаемый за "Духа", Дэва, самого Бога и т. д., Нирманакая всегда является, оберегающим, сострадательным, поистине добрым Гением, Ангелом для того, кто достоин его помощи. Какие бы возражения ни выдвигались против этой доктрины, как бы ее ни отрицали (ибо несомненно, ее никогда ранее не оглашали в Европе, и в силу своей неизвестности для востоковедов, она непременно должна быть "новоиспеченным мифом"), никто не осмелится сказать, что идея помощи страдающему человечеству ценой своего собственного почти бесконечного самопожертвования не является величайшей и благороднейшей из тех, что исходили когда-либо из человеческого мозга.