|
Яростная полемика и битвы в одиночку между Иринеем и гностиками достаточно известны и поэтому не нуждаются в повторении. Они велись более двух столетий после того, как неразборчивый в средствах епископ из Лиона произнес свой последний религиозный парадокс. Цельс, неоплатоник и ученик школы Аммония Саккаса, привел христиан в замешательство и даже на время задержал прогресс прозелитизма тем, что весьма успешно доказал, что первоначальные и более чистые формы наиболее важных догм христианства следует искать только в учениях Платона. Цельс обвинил их в принятии от язычества его наихудших суеверий и в использовании отрывков из Книги Сивилл без надлежащего понимания их значения. Обвинение было настолько правдоподобно и факты настолько очевидны, что долго ни один христианский писатель не отважился ответить на вызов. Ориген, по горячей просьбе своего друга Амброзия, был первым кто взялся за защиту, так как он раньше принадлежал к той же платонической школе Аммония и считался наиболее компетентным человеком, чтобы отразить хорошо обоснованные обвинения. Но его красноречие не помогло, и единственным средством, какое только можно было найти, явилось уничтожение самих писаний Цельса.[48] Это могло быть осуществлено только в пятом веке, когда с этого труда были сняты копии, и многие прочли и изучили его. Если ни одна из этих копий не дошла до поколения нынешних ученых, то это не потому, что ни одной больше не существует в нынешнее время, но по той простой причине, что монахи одной Восточной церкви на Афонской горе и не покажут и не признаются, что у них есть один экземпляр.[49] Возможно, что вследствие их большого невежества они даже сами не знают ценности содержания своих рукописей. Разрушение эклектической школы стало самой желанной мечтой христиан. Искали к этому пути, над этим задумывались с напряженной озабоченностью. И наконец это было достигнуто. Члены этой школы были рассеяны руками чудовищ Теофила, епископа Александрийского и его племянника Кирила — убийцы юной, ученой и невинной Ипатии![50] После смерти замученной дочери математика Феона неоплатоникам невозможно было продолжать деятельность своей школы в Александрии. Пока была жива юная Ипатия, ее дружба и влияние на Ореста, правителя города, обеспечивало философам безопасность и защиту от их идущих на убийства врагов. С ее смертью они потеряли своего самого сильного друга. Насколько ее почитали все, знавшие ее, за ее эрудицию, благородство, добродетели и характер, — можно заключить из писем, адресованных ей Синезием, епископом Птолемеи, отрывки из которых дошли до нас. — 44 —
|