|
Если мы здесь остановимся, чтобы рассмотреть другую из основных догм христианства — доктрину об искуплении, то мы легко можем проследить ее назад до язычества. Этот краеугольный камень церкви, которая, по ее собственному мнению, покоилась незыблемо на прочной скале в течение долгих веков, теперь выкопан наукою и доказано, что он произошел от гностиков. Профессор Дрейпер представляет ее, как едва ли известную в дни Тертуллиана, и как “возникшую среди еретиков гностиков”.[36] Мы не позволим себе возражать такому ученому авторитету больше, как только заявить, что она возникла среди них не более, как это было о их “помазанным” Христом и Софией. Первого они создали по образу “Царя Мессии”, мужского принципа мудрости, а последнюю по третьему сефироту, из халдейской “Каббалы”,[37] и даже по индусскому Брахме и Сарасвати[38] и языческому Дионису и Деметре. И здесь у нас твердая почва под ногами, хотя бы уже потому, что теперь доказано, что Новый Завет совсем не появлялся в своей завершенной форме, каким мы его находим теперь, пока не прошло 300 лет со времени апостолов,[39] а в отношении “Зогара” и других каббалистических книг установлено, что они появились в первом веке до нашей эры, если не намного раньше. Гностики переняли много идей от ессеев; а у ессеев еще за два века до нашей эры были свои “великие” и “малые” мистерии. Они были изаримы или посвященные, потомки египетских иерофантов, в стране которых они прожили несколько веков до того, как они были обращены в буддийское монашество миссионерами царя Ашоки, и впоследствии слились с ранними христианами; и они существовали, вероятно, до того, как старые египетские храмы были осквернены и разрушены беспрерывными вторжениями персов, греков и других орд завоевателей. У иерофантов было свое искупление, совершавшееся в мистерии посвящения за века до того, как появились гностики или даже ессеи. Оно было известно у иерофантов под названием крещение крови и не считалось искуплением за “грехопадение человека” в Эдеме, но просто как искупление за грехи прошлого, настоящего и будущего невежественного, но тем не менее развращенного человечества. Иерофант имел право выбора: или принести свою чистую и безгрешную жизнь в качестве жертвы за свою расу богам, к которым он надеялся присоединиться, или же ограничиться животною жертвою. Первое зависело целиком от его собственного желания. В последний момент торжественного “нового рождения” посвятитель передавал посвящаемому “слово” и немедленно после этого в правую руку посвящаемого вкладывалось оружие и он получал приказ нанести удар.[40] Вот это есть истинное происхождение христианской догмы искупления. — 37 —
|