|
“Британская Энциклопедия” в статье об Александрии говорит: “Когда храм Сераписа был разрушен... ценная библиотека была разграблена или уничтожена; а двадцать лет спустя[24] пустые полки возбуждали сожаление... и т. д.”. Но она не сообщает о дальнейшей судьбе разграбленных книг. Соревнуясь со свирепыми почитателями Марии четвертого века, современные церковные преследователи либерализма и “ереси” охотно заперли бы всех еретиков вместе с их книгами в какой-нибудь современный Серапион и сожгли бы их живьем.[25] Причина этой ненависти естественна. Новейшие исследования более чем когда-либо раскрыли этот секрет. “Не есть ли нынешнее поклонение святым и ангелам во всех отношениях то же самое, чем поклонение демонам было в прежние времена?” — сказал епископ Ньютон годы тому назад. — “Только название стало другим, сущность та же самая... те же самые храмы, те же самые изображения, которые когда-то посвящались Юпитеру и другим демонам, теперь посвящаются Деве Марии и другим святым... Язычество целиком переделано и применено к папству”. Почему не быть беспристрастными и не добавить, что “значительная часть того же применена также в протестантских религиях?” Само апостолическое имя Peter пришло из мистерий. Иерофант или верховный понтиф носил халдейский титул, peter, или истолкователь. Имена Phtah, Peth'r, резиденция Валаама, Патара и Патрас, имена городов-оракулов, pateres или pateras, и, возможно, Буддха[26] — все произошли от одного и того же корня. Иисус говорит: “На этом petra я построю свою церковь, и врата, или правители Гадеса, не одолеют ее”; подразумевая под petra высеченный в скале храм, а метафорой — христианские мистерии, противниками которых были древние боги-мистерий подземного царства, которым поклонялись в обрядах Изиды, Адониса, Атиса, Сабазия, Диониса и Элевзинии. Никакого апостола Петра в Риме никогда не было; но папа, захватив скипетр Pontifex Maximus, ключи Януса и Кибелы, и украсив свою христианскую голову шапкой Magna Mater, скопированной с тиары Брахматмы, верховного понтифа посвященных древней Индии, — стал наследником языческого верховного жреца, действительного Peter-Roma или Petroma.[27] У римско-католической церкви два гораздо более могущественных врага, чем “еретики” и “неверные”; и этими врагами являются сравнительная мифология и филология. Когда такие выдающиеся теологи, как досточтимый Джеймс Фримэн Кларк, прилагают так много усилий, чтобы убедить своих читателей, что “Критическое богословие со времен Оригена и Иеронима... и дискуссионное богословие в течение пятнадцати веков не заключалось в принятии, на основе авторитета, мнения других лиц”, но, наоборот, выявило много “острых и разумных рассуждений”, — мы можем лишь сожалеть, что так много учености должно было быть зря затрачено на попытки доказать то, что беспристрастный обзор истории богословия опровергает на каждом шагу. В этих “дискуссиях” и в критической трактовке доктрин церкви, несомненно, можно обнаружить некоторую долю “острых рассуждений”, но намного больше там еще более острой софистики. — 27 —
|