|
Именно поэтому высокодуховные личности будут провидеть и грезить во сне и даже в часы бодрствования: это сенситивы, прирожденные ясновидцы, ныне произвольно окрещенные "духовными медиумами", причем не проводится никакого разграничения между субъективным провидцем, нейрогипнологическим субъектом и даже адептом – тем, кто освободился от физиологических идиосинкразии и полностью подчинил человека внешнего человеку внутреннему. Тот, кто меньше одарен духовно, будет видеть подобные сны лишь во время редких интервалов, точность которых будет зависеть от интенсивности его чувства по отношению к воспринимаемому объекту. Если бы случай бабу Джагата Чандры был исследован более серьезно, то мы узнали бы одну или несколько причин: либо он был сильно привязан к своей жене, либо она к нему; или что вопрос ее жизни или смерти имел величайшее значение для одного из них или же обоих. "Сердце сердцу весть подает", – гласит старая пословица. Отсюда предчувствия, сны и видения. Во всяком случае, и по крайней мере в этом сне не были задействованы "развоплощенные" духи, предупреждение было послано исключительно одним, либо другим, или обоими живущими и воплощенными эго. Таким образом, в объяснении нашедших подтверждение снов, как и во многих других, наука стоит перед нерешенной проблемой, неразрешимая природа которой создана ее же собственным материалистическим упрямством и ее временем взлелеянной рутинной политикой. Ибо или человек – двойственное существо с внутренним эго[53] в нем, эго, являющимся "истинным" человеком, отличным и независимым от внешнего человека соразмерно силе или слабости материального тела, эго, широта чувств которого простирается далеко за пределы, поставленные физическим чувствам человека, эго, переживающим распад своей внешней оболочки, по крайней мере на время, даже когда порочная жизнь помешала ему достичь совершенного союза со своим духовным высшим Я, то есть слить с нею свою индивидуальность (в каждом случае личность постепенно растворяется); или же свидетельства миллионов людей, охватывающие несколько тысячелетий, доказательства, предоставленные в наш собственный век сотнями образованнейших людей, зачастую величайшими светилами науки, обращаются в ничто. За исключением горстки ученых авторитетов, окруженных страждущей толпой скептиков и лжеученых, которые никогда ничего не видели и поэтому настаивают на своем праве отрицать все и вся, мир предстает осужденным как гигантский сумасшедший дом. Однако в нем есть особый отдел. Он зарезервирован для тех, кто, доказав здравость своего рассудка, неизбежно должны почитаться обманщиками и лжецами. — 97 —
|