|
необходимого. В лучшие времена эти обеды, пожалуй, могли бы занять центральное место в распорядке дня. Учитель восседал бы за столом, ломившимся от экзотических блюд и огромного количества коньяка, похожий сразу и на вождя племени, и на главу почтенного семейства, то снисходя до своих приверженцев, то поддразнивая их, а то и вовсе игнорируя. Долгое ритуальное сидение за столом, прерываемое пышными тостами, убеждало учеников, что в их Учителе и впрямь есть нечто божественное, что он воплощает в себе высшее знание, мудрость и правосудие, защищая их от зла и извлекая щедрые дары прямо из воздуха. В августе 1917 г. Гурджиев с большинством учеников переехали из Ессентуков в Туапсе, курортный город на берегу Черного моря. Успенский тем временем вернулся в столицу, чтобы спасти хоть что-то из имущества и собрать оставшихся учеников. Политическая ситуация все время менялась, и Гурджиев, возможно, намеренно держался ближе к побережью, чтобы не застрять внутри страны. Прибыв в Туапсе, он заявил Гартманнам, что собирается идти пешком в Персию - что подразумевало длительное и опасное путешествие через зону военного конфликта. Он сказал, что можно зарабатывать себе на жизнь хоть дробя камни на дорогах. Кто пойдет с ним? Захаров и Гартманны, будто загипнотизированные и уже не способные позаботиться о себе самостоятельно, решили идти с ним. Другие предпочли остаться. Под предводительством Гурджиева небольшая группа шла пешком несколько дней по горным тропам, стирая ноги и разрывая одежду, но оказалась в другом причерноморском селении неподалеку от Туапсе - они, как оказалось, шли по кругу. Наконец они вышли к берегу, и тут Томас Гартманн заболел брюшным тифом. Гурджиев поспешно вызвал Успенского и Стьорнвалей. К тому времени, когда Гартманн выздоровел и смог ходить, Кавказ затронула Гражданская война; и, чтобы убежать от нее, группа постоянно передвигалась в течение нескольких — 220 —
|