Кататимное переживание образов: Основная ступень

Комментарий: Нельзя не заметить явных изменений картографической картины ландшафта. Море сжалось до ручья, Атласские горы уменьшились до размеров холмов, и возникла более среднеевропейская картина ландшафта. Город теперь европеизирован - дороги, электростанция и люди свидетельствуют о развитии соответствующей жизни в ландшафте. Даже пустыня проявляет первые признаки жизни, пусть и в несколько странной форме. Ее очертания кажутся теперь более четкими, это уже не “terra incognita”. Примечательны линии электропередач как указание на оживление энергии и силы.

панораму. В то же время у основания башни она обнаружила ларек с продавщицей сувениров, которая, с одной стороны, произвела на нее очень приветливое и добродушное впечатление, а с другой стороны, излучала, как ей казалось, неутомимую жажду действия ее матери, которую она до этого ощущала скорее как угнетение, чем как поддержку.

Спуск

Я перехожу, наконец, к третьей части мотива горы - спуску. Возвращение в исходную местность не всегда происходит беспроблемно. Если пациент достаточно побыл на вершине горы, увидел панораму и описал ее, или если, может быть, он сам стремится спуститься вниз, мы даем ему возможность выбора: воспользоваться ли ему той же дорогой или какой-нибудь другой. Во всяком случае, нежелательно заканчивать сеанс прежде, чем пациент опять доберется до подножия горы. Мы можем попросить его вернуться к исходному пункту.

Для некоторых пациентов спуск все-таки достаточно сложен. На самом деле спускание или слезание вниз часто бывает труднее, чем восхождение. Пациенты иногда неохотно спускаются вниз, особенно те, у которых высок уровень притязаний,. В культурно-лингвистическом контексте слово “опускаться” часто используется в переносном смысле, например, как социальный спуск, снижение, отказ от важного положения, изредка даже как моральное падение, опускание. Для некоторых пациентов уход с вершины горы имеет такое же большое значение, как возвращение в серые будни повседневной жизни со всеми своими банальностями, в мир, где все тесно сцепилось друг с другом. Обозреваемую с вершины горы панораму они переживают как облегчение и освобождение, а возвращение - прямо противоположно.

Другие пациенты чувствуют себя на вершине горы незащищенно, неуютно, одиноко, отрезанными от мира людей. Им приятно вернуться в мир человеческих жилищ, их тепла, их сплоченности. Терапевт отмечает для себя эти побуждения. Он может также спросить пациента о его чувствах перед началом спуска, если тот медлит.

Мы просим описывать нам детали ландшафта, по которому пролегает путь, обращаем также внимание на то, не перепрыгивает ли пациент через реальную ситуацию (как это охотно делают пациенты с истерической структурой личности), непосредственно сообщая: “Я уже внизу”. И куда бы пациент в конце концов не пришел (часто это луг, с которого он отправился в путь), мы просим его, как он может, описать это окружение. При этом мы встречаем часто уже упоминавшийся ранее феномен синхронного преобразования. Часто луг (который лучше всего можно было бы сравнить с мотивом луга перед началом восхождения) изменяется в деталях или в более существенных чертах: трава теперь выше, цветы раскрываются, погода улучшилась, ландшафт стал шире и просторнее. Четче становятся и другие свойства, которые по сравнению с исходным состоянием несут положительный аспект. Как нам кажется, из этого можно сделать вывод, что благодаря тому, что пациенту удалось справиться с восхождением и увидеть открывающуюся с вершины горы панораму, определенное воздействие оказывается на бессознательные структуры переживания в смысле усиления Я, что, в свою очередь, предполагает некоторую степень самоутверждния. В этом случае восхождение на гору переживается положительно.