Грязь, пот и слезы

Я неверно оценил высоту снежного покрова, но прошел уже достаточно приличное расстояние, так что не хотел тратить время на возвращение в исходную точку. На дне долины сухой, рассыпчатый снег доходил мне до пояса. Я продвигался со скоростью черепахи.

Надо мной, на фоне освещенного полной луной неба, виднелись маленькие фигурки рекрутов, медленно поднимающихся в гору. А я все барахтался на дне долины, практически топчась на одном месте. Я даже не приступил к началу маршрута. «Что за идиотское решение, Беар!»

Я уже весь покрылся потом. Целый час ушел у меня на то, чтобы добраться до гребня, где к тому моменту никого уже не было. Я оказался в одиночестве и сильно отстал от графика.

На вершине ветер был особенно неистовым, и мое продвижение без преувеличений можно было описать как два шага вперед, один назад. Я осторожно продвигался по узкой овечьей тропе по самому гребню горы, справа за которой начинался отвесный склон высотой примерно в восемьсот футов.

Неожиданно подо мной треснул лед, покрывавший небольшую лужу, и я по бедра провалился в ледяную вязкую кашу. Я весь промок и испачкался в этой черной жиже, тяжелой массой налипшей на ботинки. Ничего себе начало!

Нагнув голову, я снова зашагал вперед. С первыми лучами солнца я в последний раз поднялся на восточный гребень высокой вершины, которую мы так хорошо знали.

Сколько раз я запросто преодолевал эту гору, а сейчас еле тащился – голова низко опущена, ноги дрожат, дыхание прерывистое, судорожное. Казалось, горы решили бросить вызов человеку, заставляя его вступить в схватку. Когда мы спустились, а потом снова стали подниматься на следующий гребень, я увидел перед собой невероятной красоты зимний рассвет с солнцем, поднимающимся над отдаленным горизонтом.

Нам предстояло идти весь этот день до полудня следующего дня, то есть если мы вообще дойдем до финиша.

Я продвигался вперед с огромным трудом, но упрямо и настойчиво. «Сохраняй темп, следи за дыханием, не останавливайся».

Час протекал за часом, но я не замечал их, потому что вел изнурительную борьбу со своим телом, стараясь не замечать, как все больше распухают ступни в мокрых покоробленных башмаках.

Я спустился по очередному заснеженному склону горы к водохранилищу: оно означало середину маршрута. Измученный, я сбросил рюкзак и немного подкрепился в кемпере, чтобы восполнить запас энергии.

Из кухни навстречу мне выходили другие рекруты – темные, мокрые и сгорбленные фигуры; они быстро пересекали болото, возвращаясь в горы, и на ходу жадно уничтожали овсяное печенье и армейский шоколад.