Мужество творить

Каждый истинный символ, вместе с сопутствующим ему торжественным ритуалом, становится зеркалом, отражающим озарения, ранее неизвестные возможности, новые истины и другие психические и духовные феномены, которые мы боимся испытать на собственном опыте. Это происходит по двум причинам. Первой является наш страх: часто, можно даже сказать обычно, новое открытие пробуждает в нас страх, поскольку оно вынуждает нас взять на себя большую ответственность. В переломные эпохи такие открытия неизбежны и порой требуют большей психической и духовной ответственности, чем в состоянии взять на себя индивид. Во сне люди разрешают себе делать вещи, о которых в реальной ситуации не осмелились бы говорить или даже подумать: например, убивать своих родственников или думать, что "моя мать ненавидела меня". Помыслив нечто подобное наяву, мы содрогаемся, поскольку чувствуем, что за такие мысли мы ответственны в большей степени, чем за подобные сновидения. Если же это случается во сне или если Аполлон говорит это устами оракула, то мы можем проявить гораздо большую откровенность.

Второй причиной является нежелание быть обвиненным в заносчивости. Сократ мог утверждать, что Аполлон признал его наимудрейшим из живущих, но сам Сократ не сказал бы этого о себе даже в шутку.

Каким образом интерпретировались советы жриц? С таким же успехом можно спросить: каким образом интерпретируется какой‑нибудь символ? Предсказания жрицы, как правило, передавались в поэтической форме, "выражались как в ономатопоэтических выкриках, так и в виде членораздельной речи, и этот сырой материал предстояло истолковать и обработать"<???>11. Как и все высказывания, которые имеют медиумическое происхождение, они были столь таинственны, что не только допускали интерпретацию, но и требовали ее. К тому же, часто допускалась возможность двух и более интерпретаций.

Все это напоминало анализ сновидений. Гарри Стек Салливан советовал молодым адептам психотерапии, чтобы они не толковали сновидения, как персы или мидийцы свои законы, но предлагали пациенту два разных значения, вынуждая его к выбору одного из них. Ценность сновидений, так же, как и гаданий, заключается не в том, что они дают ясный ответ, а в том, что они открывают новые области психической реальности, выбивают нас из наезженной колеи и проливают свет на неизвестные фрагменты нашей жизни. Поэтому голос святыни, как и голос сновидений, нельзя было воспринимать пассивно; поэтому удостоившиеся пророчества должны были "вжиться" в него.

Так например, во время войн с персами, когда испуганные афиняне обратились к Аполлону за советом, оракул произнес слова, заклиная их верить в "деревянную стену". По поводу разрешения этой загадки велись яростные споры. Геродот пересказал нам такой ход событий: "Некоторые из старшин утверждали, что бог таким образом хотел сказать, что уцелеет Акрополь, поскольку в древности его окружал деревянный частокол. Другие считали, что бог имел в виду деревянные корабли, которые необходимо немедленно экипировать". При этом вторая версия предсказания распалила страсти, поскольку многие решили, что необходимо отплыть, не вступая в сражение, и поселиться на новом месте. Однако Фемистокл убедил людей, что следует принять морской бой под Саламиной. Битва состоялась, и флот Ксеркса был разгромлен в одном из решающих для судеб истории сражений.