|
Если представить себе, что это же слово ваш знакомый где-то весьма неудачно и не к месту «брякнул», повредил тем и себе и вам, то этим словом будет легко подлинно укорять. Если это же слово ваш партнер боится, не решается произнести, а произнеси он его, - и его и ваше положение сразу облегчится, то этим же словом легко подлинно, по-настоящему ободрять. Если это слово – название, которого не знает ваш партнер, а вам важно, чтобы он его усвоил и запомнил – им легко и естественно объяснять. Если вы при этом заняты своим делом, не хотите отрываться от него и партнер вам мешает своим непониманием – этим же словом вы будете целесообразно отделываться. Если партнер произнес это слово, но вы его плохо расслышали и не ждали, что он произнесет именно его, а вам важно знать, что он сказал – эти словом легко узнавать. Если партнер задал вам вопрос, окончательным и категорическим ответом на который может быть это же слово – им удобно утверждать. Сочиняя подобным образом предлагаемые обстоятельства, можно найти логические обоснования для того, чтобы тем же словом подлинно, продуктивно и целесообразно предупреждать, удивлять, просить и приказывать. Конечно, для одних слов и фраз, для одних способов действия, найти такие обоснования легче, для других – труднее. Тут, можно сказать, все зависит от силы, изобразительности, инициативности и богатства воображения актера. Одному кажется невозможным оправдать то, чему другой при помощи воображения найдет оправдание и обоснование легко и просто. Но для того чтобы при помощи предлагаемых обстоятельств, или «магического если бы», как называл их К.С. Станиславский, оправдать применение к данным словам разных опорных словесных действий, как таковых, для этого нужно брать предлагаемые обстоятельства точно те, какие имеют свойство вызывать каждое данное простое словесное действие. Обстоятельств этих в каждом случае должно учитываться относительно не много (так, например – много ли их нужно для того чтобы оправдать словесные действия узнавать или утверждать?), но они должны быть представлены себе совершенно точно и конкретно – как ближайшие, непосредственно ощутимые в данный момент обстоятельства как нечто такое, что в данную минуту занимает сознание действующего целиком, что поглощает все его внимание. Всякое изменение ближайших предлагаемых обстоятельств, всякое усложнение их, точнее – всякий учет более сложных обстоятельств, сравнительно с тем, какой необходим для совершения простых словесных действий, сейчас же повлечет за собой и усложнение способа словесного действия. Ведь логика действий, как уже говорилось выше, определяется учетом обстоятельств среды, а простые словесные действия суть отдельные звенья этой логики. — 119 —
|