Теперь, так сказать задним числом, я бы сказал, что методологически вопрос здесь стоял так, как в случае с изобретением противогазов и других разобранных выше принципиально аналогичных случаях. Ступень особенности была уже исчерпана, и предстояло преодолеть ППБ, стоявший на пути ко всеобщему. Я тогда об этом не догадывался и только теперь могу сделать такой вывод. Моя мысль работала так: я увлекался тогда книгой В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», особенно ее пятой главой и вообще ленинской критикой «физического» идеализма. На меня особенно сильное впечатление произвел ленинский анализ кризиса физики и его резюме: «Материя исчезает», остаются одни уравнения». «Вот бы мне найти случай подобного исчезновения материи, — часто думал я, — и попытаться восстановить ее в ее правах!» Парадокс Гиббса мне и показался сразу же весьма подходящим случаем. Но как его решить? Я занялся штудированием всей известной литературы на всех европейских языках, включая голландский. Из основного труда Гиббса, переведенного на немецкий язык В. Оствальдом, я подробно выяснил, как и откуда возник парадокс, а из других источников — как он решался до сих пор. Я установил, что при выведении фор-' мулы для энтропии S газовой смеси Дж. Гиббс воспользовался законом Дальтона, выражающим аддитивность парциальных давлений разных газов в их смеси, то есть независимость между собой. Однако никакого вывода отсюда я поначалу еще не сумел сделать. Главным пре-, пятстБием казалась неясность того, как ведут себя смешиваемые газы по отношению друг к другу при их взаимной диффузии. Как-то в начале осени я наблюдал падающие с деревьев листья. Они походили на большие частицы газов, которые смешивались между собой. Однако такой образ ничего мне не говорил, и я тщетно ломал голову над от-, ветом на вопрос: как же ведут себя по отношению друг к другу разные газы во время диффузии? Задумавшись,, 82 я не заметил, как ко мне .подсел мой сокурсник-химик, которого я не видел после летних каникул. Он что-то горячо говорил мне, но я даже не замечал его, думая о своем. Тогда мой собеседник сердито воскликнул: «Да ты не слушаешь меня! Я битый час говорю тут как в пустоту!» И тут до моего сознания дошли его последние слова: «Как в пустоту». Это была долгожданная подсказка (трамплин, как я сказал бы сейчас): разные газы, смешиваясь, ведут себя как пустота по отношению друг к другу, а одинаковые — нет, и в этом ключ к решению так долго мучившей меня, да и не только меня, загадки! Схватив товарища за руку и боясь, что ослышался, я закричал на весь садик: «Что ты сказал? Что ты сказал? Повтори еще раз!» Он с удив- — 59 —
|