Мастер Го

Сейчас я допускаю, что воспитатели должны были как то бороться с тем, что происходило. А методы? А методы, которыми они пользовались, не были ими изобретены. Этим методам их научила армия и прочие социальные институты. Если в стране, где мы росли, и существовала педагогика, то, наверное, только в книге Макаренко. Мы читали эту книгу с мамой, когда я ещё плохо читал самостоятельно. Её задавали нам на летнюю «прочитку». Это было, по моему, в четвёртом классе. Дописывая эту мысль, я неожиданно вспомнил еще одну картинку. В соседней палате был мальчишка, который постоянно массировал свой член. Причём он делал это не таясь и не стесняясь никого. Когда у него получалось что то интересное, он приходил в другие палаты и показывал всем желающим. Я вспомнил, как он стоит на пороге нашей палаты и показывает свой член. Его член огромный и красный. Все испуганно смотрят на него. Я хорошо помню, что мой член тогда был совсем другим. Я не знал тогда, что член может стоять или вставать. А его член был невероятный. Смотрите, крикнул он. Он держал его двумя руками перед всеми, и теребил не переставая. Не помню, что было дальше. Это картинка без продолжения. Так бывает с детскими картинками. Есть начало, но нет конца. Есть конец, но нет ни начала и середины.

И где то, во всём этом, было соревнование.

В моём детстве было два вида соревнования. Было соревнование где-то. Например, «весёлые старты». Это соревнование было надуманным и внешним. И мы, может быть, и хотели в нём участвовать, но оно было либо слишком коротко, либо без нас. А мы были лишь зрителями этого соревнования. Либо оно было вчера. А было ещё другое соревнование, в котором я, может быть, и хотел быть лишь зрителем, но не мог. Я мог быть в нём только участником. Это было настоящее соревнование. Такое как тихий час, например. Тихий час! Я неожиданно вспомнил про тихий час!

Когда я погрузился в эти странные воспоминания, то неожиданно одно из них пронзило мою память как разряд молнии. Удивительно! Удивительно как я мог забыть про него. Оно было вытеснено из моей памяти. Вытеснено на целые десятилетия. Это было воспоминание о городском лагере. Городской лагерь! Даже сейчас это словосочетание повергло меня в какую то дрожь, в какое то странное состояние. Даже мне самому трудно поверить, что это я и моё воспоминание. Видимо это было мощное изобретение министерства образования. Некоторые дети не хотят ехать в лагерь по тем или иным причинам. Например, хотят по вечерам быть дома. Общаться с родителями. Или родители по тем или иным причинам не хотят отвозить детей в лагерь за городом. Не могут достать хорошую путёвку или ещё почему то. Что делать? А всё просто — таких детей надо собрать в городском лагере. Это школа, в которую ты ходишь в учебном году. То же здание. А городской лагерь позволяет тебе ходить в неё ещё и летом. Это очень удобно. Тридцатого августа заканчивается последняя смена городского лагеря. Приходит первое сентября, а ты никуда не уезжал, следовательно, тебе не надо ниоткуда возвращаться. И для учителей это тоже очень удобно. Раньше у них были длинные отпуска, в которые им надо было уходить, что то в них делать. На целое лето расставаться со своими воспитанниками. А городской лагерь позволял никому ни с кем не расставаться. Все опять вместе. Воспитание продолжается!