|
Лишь спустя время я понял, что во всем этом не было какой-то особой магии. Просто за те две недели, пока я не работал, мой разум на досуге смог переварить и усвоить ту информацию, которую я получал на уроках наших замечательных преподавателей. Та часть моего мозга, которая усиленно старалась наладить координацию моей руки и глаз, наконец сдалась, предоставив моей центральной части (механизму, обеспечивающему равновесие между сердцем и животом) разбираться, как лучше решить данную задачу. Процесс обучения рисунку не сводится к тому, чтобы изучить разработанные для этого методы. Здесь очень важно научиться правильно видеть: изображение на сетчатке глаза должно проходить через механизм интуитивного понимания природы объекта так, чтобы ваши пальцы знали, в какой момент вести карандаш вверх, вниз, влево или вправо. Каждый, кому пришлось хотя бы раз собирать мебель из отдельных деталей, пользуясь инструкцией, переведенной с языка урду (Индия) на английский человеком, не знающим толком ни того, ни другого языка, страдающим от врожденной дислексии, тот хорошо знает, что такое паника. Я заметил, что стоит мне произнести слово «рисовать», как многих людей тут же охватывает подобное чувство полнейшей беспомощности. Для них рисование представляется не радостным путешествием в неизвестное вроде тех, что были описаны выше, а какой-то непреодолимой задачей. И на то есть основания. Дело в том, что в обычной школе на уроках рисования практически никогда не учат искусству смотреть и видеть. Просто слишком долго умение рисовать считалось доступным лишь для немногих избранных – людей, обладающих особым даром, которым предначертано учиться в специальных художественных училищах. Такой страх я, конечно, не дерзаю побороть, скорее всего, он засел внутри со времен школьных уроков рисования, когда учили осваивать перспективу – уходящую вдаль дорогу с телеграфными столбами, а также рисунок с натуры, когда приходилось долго сидеть перед вазой с фруктами в надежде, что она каким-то таинственным образом перенесется на бумагу. Подобные уроки, основанные на принципе насилия над творческим началом, ни к чему не приводят. Вместо этого я предпочитаю идти по пути Шутника, побуждая своих учеников включать в процесс рисования элементы игры. Многие начинающие художники сильно комплексуют из-за того, что, по их мнению, не способны рисовать. И обращаются к другим, менее пугающим, промежуточным видам творчества в надежде освоить какую-то новую технику рисунка, которая, как им кажется, скроет тот факт, что им так и не удалось постичь основной язык творчества – умение видеть. Да, это не слишком-то приятная истина. И я говорю об этом только для того, чтобы посмотреть, найдет ли эта мысль у вас отклик. Обратите внимание на ветвь дерева, как она растет из ствола: сначала в левую сторону, потом в правую, вверх, потом вниз, каждое изменение направления идеально соответствует принципу пропорций. — 54 —
|