Искусство толкования. Часть 2.

И я был страшен в этот миг;

Как барс пустынный, зол и дик,

Я пламенел, визжал, как он;

Как будто сам я был рожден

В семействе барсов и волков

Под свежим пологом лесов.

Казалось, что слова людей

Забыл я - и в груди моей

Родился тот ужасный крик,

Как будто с детства мой язык

К иному звуку не привык...

Не менее характерен и противоположный вариант выхода биологических потребностей на центральное место: от делово­го, логически стройного обмена соображениями переход к многозначным и многозначительным намекам, потом - к пау­зам, обменам взглядами, и улыбками, к невразумительным междометиям и жестам; наконец, к объятиям и поцелуям.

Как только в аргументации можно увидеть небрежность, безответственность, случайность, нелепость, нелогичность - так можно констатировать давление биологических потребностей, учитывая при этом, разумеется, общую вооруженность и на­выки наблюдаемого.

М.М. Бахтин обратил внимание на самостоятельное суще­ствование интонаций: «Наиболее существенные и устойчивые интонации образуют интонационный фонд определенной соци­альной группы (нации, класса, профессионального коллектива, кружка и т.п.). В известной мере можно говорить одними интона­циями, сделав словесно выраженную часть речи относительной и заменимой, почти безразличной. Как часто мы употребляем ненужные нам по своему значению слова или повторяем одно и то же слово или фразу только для того, чтобы иметь мате­риального носителя для нужной нам интонации» (23, стр.369).

Значит, речь может идти не о фактическом, объективном значении аргументов - не о словесном составе текста, а о тенденции в пользовании им как «материальным носителем» интонации. Самый веский и объективно сильный, убедитель­ный аргумент может быть использован небрежно, как случай­но подвернувшийся и лишенный его действительного смысла. И наоборот, самый нелепый, нелогичный или неуместный в данных обстоятельствах аргумент может быть использован в стремлении к строгим и логически безукоризненным обосно­ваниям. То и другое обнаруживается, следовательно, не столько в словесном составе аргументации, сколько в звуча­щей речи - в способах употребления наличного «оружия».

Но на способах употребления словесной аргументации ска­зываются не только давления потребностей, но и отношение к самой этой аргументации, обусловленное общей вооруженнос­тью и выработанными привычками к тому или иному роду «оружия». И. Бабель в «Одесских рассказах» заметил: «Человеку, обладающему знанием, приличествует важность» (18, стр.165). Осознающий свою чрезвычайную осведомленность обычно бывает скуп на слова. Невразумительность его аргументации может быть следствием не давления биологических потребнос­тей, а представлений о своей социальной значительности. По словам Ст. Цвейга, «решительный перед жерлами пушек, Бо­напарт всегда теряется, когда ему приходится привлекать лю­дей на свою сторону словами: много лет привыкший коман­довать, он разучился уговаривать» (302, стр.230). Неуменье уговаривать в данном случае выражает не давление биологи­ческих потребностей, а вошедшее в привычку пренебрежение к словесной аргументации.