Искусство толкования. Часть 2.

«Продуктивность - это уменье человека использовать свои силы и реализовать способности, заложенные в нем», - ут­верждает Э. Фромм. «Наиболее важным элементом продуктив­ной ориентации является любовь, которая играет роль веду­щей категории в этической концепции Фромма» (318, стр.95). Поэтому любовь в принципе отрицает равнодушие, пассив­ность, опасения и даже осторожность, а далее - ограничения и нормы. Поэтому она противонаправлена догматике и внешним обязательствам, всему вынужденному - всей негативной стороне человеческого бытия.

Поэт Гарсиа Лорка сказал: «Равнодушие - престол Сата­ны, а между тем именно оно разглагольствует на всех пере­крестках в шутовском наряде самодовольства и культуры» (160, стр.5). Наряд этот свидетельствует об удовлетворенности господствующей средней нормой.

Таким образом, в формуле «бог есть любовь» содержится отрицание равнодушия, скептицизма и всякой догматики; «наилучшее суеверие» - та норма удовлетворения идеальных потребностей, которой отрицается сама нормативность. По­этому провозглашение «закона любви» - характерная черта начала чуть ли не всех религиозных и политических револю­ций и реформации. Так ниспровергаются старые нормы. Но любовь, декларируемая обязательным общим законом и навя­зываемая, превращается в средство удовлетворения социальных потребностей (преимущественно «для себя») и неизбежно дела­ется нормой, вступая в противоречие с собою.

Одним из наглядных примеров представляется мне учение Л.Н. Толстого. Отрицая нормы и догматику - ортодоксальное православие - Л.Н. Толстой призывал к человеколюбию как таковому; но как только его учение претворилось в «толстовство», оно закрепилось в нормах и новой догматике, вступив в противоречие со своим исходным принципом.

Любовь - одна сторона потребностей; но они не могут существовать без другой ее стороны. Без этой другой стороны они могут лишь мыслиться умозрительно, существовать в меч­тах и реализоваться на самые короткие мгновения, когда эта другая сторона забывается. Любовь - это светлая сторона сама по себе - свет без тени (по Ин. Анненскому - «Любовь ведь светлая, она кристалл, эфир...»). Поэтому отрицание нор­мы ведет к новой норме, отказ от одного суеверия ведет к другому и потребность «для других» невозможна без потреб­ностей «для себя». Герман Гессе в «Степном волке» утвержда­ет, что без любви к себе невозможна и любовь к ближнему.

Для каждого человека привлекательность чего-то опреде­ленного есть в то же время непривлекательность обратного, влечение к одному есть отвращение к другому, и сильная лю­бовь невозможна без ненависти. А тот, кто пытается любить всех, тот едва ли любит кого-то определенного. Так же, впрочем, и ненависть к одному говорит о любви к противо­положному.