|
- Почему? – глупо замычал я. - Ладно… Перезвони через день… Ясно было: она мечется. Такой вывод я сделал. Видимо, ей и хотелось меня увидеть, и в то же время она боялась не выдержать, не совладать с чувствами, которые испытывала ко мне. МУЖИК - Дурак ты дурак, - говорил мне потом Маркофьев. – В тот момент у нее наверняка сидел мужик. Голову даю на отсечение. И она хотела, чтобы он испугался, что она его бросит и вернется к тебе. Ей того и нужно было… Его напугать. И чтобы он взревновал. Она этого добивалась... Но в итоге сама перепугалась, как бы его не упустить, вот и стала крутить, отменять встречу... ОТТАЛКИВАЮЩАЯ РЕАЛЬНОСТЬ Так и было. Я вскоре убедился: Маркофьев прав во всем. Я сидел у Вероники, когда позвонил кто-то другой. Она сказала ему, что не может говорить, поскольку не одна. То есть и этого звонившего провоцировала на ревность? Конечно же нет! Стыдно было так думать! Она хотела обстоятельно и откровенно поговорить со мной. И мы говорили. Она пила и пила пиво "Молодеческое" из высокого стакана. Подливала и снова пила. - Что ты делаешь! – не выдержал я. – Тебе мало опыта с первым ребенком, с Машенькой! Тогда ты тоже баловалась пивом! - Твоя-то какая печаль? – сказала она. – Это не твой ребенок! ВЕРНОСТЬ - О супружеской верности речь сегодня просто не идет, - говорил Маркофьев. – Это понятие давно исключено из семейного кодекса. Нелепо такой несуществующий параграф выполнять и требовать от кого-то исполнения чего-то несуществующего. ИЗМЕНА И еще он внушал: - Лучше пусть изменяет жена, чем память. Главное в нашем возрасте – здоровье. ДОЛЛИ Заглянув к Веронике в следующий раз, я увидел перебинтованную Долли. И спросил: - Что случилось? Наклонился, чтобы погладить кошечку. Вероника усмехнулась: - Пришлось стирилизовать… — 556 —
|