|
(Исследования 1988 г.) Нам всем следует помнить, что у человека в арсенале средств убеждения бывает, есть и может быть убеждающая сила рук. Ее используют в трех случаях: при чужой наглости, от собственного бессилия, для восстановления нарушенного душевного равновесия. "Заяц, ежели его долю бить, спички может зажигать ". (Говорит один из чеховских персонажей) Здесь хочется вспомнить историю жильца коммунальной квартиры Васисуалия Лоханкина из романа Ильи Арнольдовича Файнзильберга (Ильфа) (1897–1937) и Евгения Петровича Катаева (Петрова) (1903–1942) "Золотой теленок". "Номер этой коммуналки был 3, и в народе она прозывалась "Воронья слободка". Поскольку семейная лодка Лоханкина дала трещину (его жена Варвара предпочла избрать себе другую опору в жизни — инженера Птибурдукова), Василий Андреевич, пребывая в расстроенных чувствах, постоянно забывал гасить в туалетной комнате свет. И на его память это делать не влияли даже настоятельные напоминания соседей. Любое событие идет к своей развязке, и справедливость этого тезиса еще раз подтвердилась, когда возвратился из тюрьмы еще один квартирант "Вороньей слободки" гражданин Гигиенишвили, бывший князь, а в новые времена — трудящийся Востока. За самоуправство этот человек отсидел четыре месяца в тюрьме и вернулся оттуда злой, как черт. Именно он сделал осиротевшему, покинутому женой Лоханкину первое представление о необходимости регулярно тушить за собою свет, покидая уборную. При этом глаза у него были решительно дьявольские. Рассеянный Лоханкин не оценил важности демарша, предпринятого гражданином Гигиенишвили, и таким образом проморгал начало конфликта, который привел вскоре к ужасающему, небывалому даже в жилищной практике событию. Вот как обернулось это дело. Василий Андреевич попрежнему забывал тушить свет в помещении общего пользования. Да и мог ли он помнить о таких мелочах быта, когда ушла жена, когда остался без копейки, когда не было еще точно уяснено все многообразное значение русской интеллигенции? Мог ли он думать, что жалкий бронзовый светишко восьмисвечовой лампы вызовет в соседях такое большое чувство? Сперва его предупреждали по нескольку раз в день. Потом прислали письмо, составленное Митричем и подписанное всеми жильцами. И, наконец, перестали предупреждать и уже не слали писем. Лоханкин еще не постигал значительности происходящего, но уже смутно почудилось ему, что некое кольцо готово сомкнуться. Во вторник вечером прибежала тетипашина девчонка и одним духом отрапортовала: — Они последний раз говорят, чтоб тушили. — 255 —
|