|
— Что вы имеете в виду? — Понимаете, он мой хороший друг. Мы часто собираемся вместе. Наши дети дружат. К тому же, — добавил он, смущаясь, — он ведь мой пастор. Он придет в ужас, если услышит такое. — Вы стараетесь выглядеть перед вашем пастором в наилучшим свете — в этом все дело? — Разумеется! — ответил он. — Все так ведут себя со своими пасторами. Вы ведь не хотите, чтобы ваш пастор знал о вас что-то плохое. — С вашим врачом, как я понимаю, у вас не такие дружеские отношения. — Почему? Доктор — тоже мой хороший друг. Такой же, как и пастор. — А ваш доктор когда-нибудь вас оперировал? — спросил я. — Да, дважды. — Ну, значит ваш доктор знает вас вдоль и поперек. Нет ничего такого, чего бы он о вас не знал, не так ли? Но ведь вы не стесняетесь его, когда обедаете вместе? Вы ведь не думаете, глядя на него, когда он сидит напротив вас за столом, что в этот момент он ехидно думает: «Ага! Видел я его внутренности. Знаю точно, как они выглядят». Разумеется нет, ведь доктор слишком занят, чтобы помнить об этом. Для него это сугубо профессиональный вопрос. Во время приема он смотрит на вас как па пациента, и в такие минуты он прежде всего врач, хотя, конечно, он заботится о вас, как о друге. Когда же вы встречаетесь с ним в обществе, он думает о вас только как о друге, а не как о пациенте. Он имеет право, находясь в обществе и разговаривая с друзьями, выбросить из головы свои профессиональные заботы — мысли о людских болезнях. — Итак, — продолжал я, — вы, конечно же, не считаете, что, когда пастор приходит к вам на ужин, он сидит напротив вас за столом и думает про себя: «Ага! Я помню, что он рассказывал мне о себе. Я знаю, что он сделал». Что верно в отношении врача, так же верно и в отношении пастора. Он тоже хочет наслаждаться дружеским общением, когда находится в обществе. Перед ним проходит столько людских страданий, проблем и зла, что после своих консультаций он хочет отвлечься от всего этого. — Не забывайте, — далее продолжал я, — что пастор это еще и профессионал. Когда он общается с человеком как пастор с прихожанином, он мобилизует все свои духовные, психологические и научные познания. Он абсолютно беспристрастен и смотрит на человека, которого консультирует, как на пациента, которого он должен лечить. Когда позже он встречается с этим же самым человеком в кругу друзей, вполне возможно, он даже не вспомнит то, о чем шла речь на консультации. Я по опыту знаю, что порой люди приходят ко мне через шесть месяцев или через год после того, как я первый раз их консультировал, и я, как ни стараюсь, не могу вспомнить ни одной подробности из их истории. — 18 —
|