Пройдя много миль

Солнце было жарче, чем за день до этого. Поля, за исклю­чением тех, что имели примитивную ирригационную систему, были высохшими и заросшими редкой желтой травой и каки­ми-то необычными колючими деревьями. Речка, казалось по­павшая сюда каким-то чудом, была мелкой и коричневой от грязи; непригодная для питья вода лениво текла вдоль пыль­ных берегов, обсаженных чахлыми кипарисами. Сельская мес­тность, с древними каменными домами и поломанными заборами, с петляющими среди скал и спускающимися к ним тропинками, создавала общее впечатление безжизненности и забвения.

Путешествие по бедной земле

Здесь велосипеды и ослы были самым распространенным видом транспорта. Глина вперемешку с палочками, сформо­ванная в кирпичи, и европейская известь были самыми распро­страненными строительными материалами. Усталость и пас­сивность, столь давно поселившиеся на земле бедных, приучи­ли их воспринимать нужду и добывание скудных средств к существованию, своим образом жизни, который никто в этом мире не ставил под сомнение. Было несложно понять, откуда взялся мусульманский закон Рока («Все записано и не может быть изменено»), который столь беспрекословно был принят этими людьми.

Испания была бедной страной, с ее крестьянами и поездами третьего класса, ее грязными улицами и закопченными городами, но то, что мы видели сейчас, было бедностью, настолько глубоко врезавшейся в лоно и социальную структуру этой земли, что казалась неискоренимой. Люди выглядели так, как будто они очень давно смирились с тем, что другой образ жизни мог стать для них шагом к распаду их системы. Перемена воспринималась не чем-то прогрессивным или даже регрессивным, а просто пере­мещением состояния бедности в его продолжение.

Сидя за рулем нашего Лендровера, мы чувствовали себя несравнимо богаче жителей этой страны, но для них, казалось, это не имело большого значения. Наше состояние не вызыва­ло ни злорадства, ни желания много об этом говорить; нам достаточно было это знать, это иметь и не придавать этому значения.

114