|
Конечно, втиснутое в Александра до семи лет не изменило его общей деструктивности, однако пробудило в душе противоборство демонов, что и привело в конце концов к заметному уравновешиванию разрушений и созидательной государственной деятельности на протяжении всего короткого жизненного пути воителя. Совсем иное дело, когда речь идет о воздействии, скажем, легендарного Сенеки Младшего на кровавого Нерона. Этот пример – яркое свидетельство того, что, говоря о роли учителей, необходимо принимать во внимание как возраст учеников, так имеющийся в их бессознательном осадок прошлого. В самом деле Нерону, которому шел двенадцатый год, уже многие годы являлся сатанинский дух. Когда надменная, властолюбивая мать шептала малолетнему сыну о его царственном предназначении, перед его глазами вставали жуткие сцены насилия и смерти, а в нем самом жил жуткий страх быть истребленным. Бесхитростные первые воспитатели будущего отцеубийцы Анникет и Берилл (танцовщик и цирюльник) уже внесли свою лепту: они открыли перед пугливым мальчиком двери в грязную камору, где обитал лукавый, невзыскательно-гадливый плебс, склонный к изворотливости и предательству. К моменту, когда к будущему принцепсу явился измотанный несправедливым изгнанием именитый ученый, Нерон уже не раз заглядывал в преисподнюю. Сенека обнаружил давно сформированный скверный характер, червивую, изъеденную неисправимыми пороками душу подростка. Да и властительница Агриппина потребовала не воспитания и учебы, но практической подготовки к властвованию. Стоит ли удивляться, что усталый и одновременно жаждущий славы философ не сумел справиться с задачей; но, пойдя на хитрость, начав управлять империей путем замысловатых манипуляций своим учеником, он стал рыть собственную могилу. Есть и другие примеры раннего воздействия. Так, вряд ли известный император Рима Марк Аврелий стал бы еще и знаменитым философом, если бы в детские годы его прадед Катилий Север не окружил ребенка многочисленными домашними учителями. На обучение не жалели средств, и именно учителя, которые в ранние, формирующие годы превратились в лучших друзей и спутников, создали у ребенка стремление познать высшие истины, проникнуть в суть мироустройства и поведения человека. Для Рима, утопающего в роскоши и стимулирующего себя деструктивными раздражителями в виде крови и разврата, этот пример символичен. Ибо никакие развлечения с жестокостью и насилием не увлекали Марка Аврелия, – он подчинил себя иным целям и следовал этому всю жизнь. — 137 —
|