|
А вот сам Ярослав мало чем походил на отца Ингигерд: болезненный и посрамленный, он в тот момент больше сам нуждался в опеке, чем излучал манящий свет бога войны. Не то что бравый красавчик Олаф! Впрочем, приглядевшись, Ингигерд могла бы увидеть в избравшем ее мужчине другой блеск – холодной рассудительности, беспощадной мстительности, вызванной ранним осознанием своего неизлечимого недуга, да завидной последовательности. Позже девушка смогла убедиться, что ее муж способен этими качествами с лихвой компенсировать пробелы в образе непобедимого воина. Ярослав был парадоксален и поэтому непредсказуем, что делало его опасным для конкурентов. Хотя неизвестно, с какого момента он стал казаться интересным своей жене. Ко времени впервые испытанного материнства? К моменту, когда она ощутила себя с ним как за каменной стеной, в противовес драме побежденного Олафа? Или такого момента и не было, просто она по‑женски приглушила в себе гордыню, убив скандинавскую спесь? И все‑таки время и все, что мы о них сегодня знаем, подтвердило: они были счастливы в своем умиротворенном спокойствии, распространившемся волной стабильности по всему создаваемому великому государству. Какую роль играла молодая жена при неуверенном и слабо приспособленном к военной жизни Ярославе? Исландская королевская сага «Гнилая кожа» повествует о «княгине Ингигерд» как о женщине, которая «была мудрее всех женщин и хороша собой». При оценке молодой княгини нельзя обойти стороной любопытное сообщение саг – о том, что после решения высшего совета шведских правителей (тинга) выдать девушку за Олафа Харальдссона новоявленная невеста отослала жениху в подарок «шелковый плащ с золотым шитьем и серебряный пояс». Подобных подарков Ярославу она уже не делала. Хотя нет никаких летописных сведений об отношении девушки к новому жениху, кажется, оно явно было иным, нежели к Олафу. Норвежец казался ближе по духу, мужественнее и красивее, к тому же обладал ярким ореолом грозного воина. Он был блистательным объединителем норвежских земель, тогда как Ярослав был в то время всего лишь проигравшим схватку неудачником, хрупким и даже женоподобным, да еще и хромым. Для молодой девушки, руководствующейся визуальными представлениями об избраннике, Олаф выглядел явно привлекательнее сомнительного чужеземца, дело которого ей предстояло поддержать и очаг которого сделать теплым. Это, к слову, косвенно подтверждается еще одним сообщением саг: о том, что сестра Ингигерд Астрид тайком сбежала к Олафу Харальдссону и вышла за него замуж. Правда, другие древние источники отмечают, что два враждующих Олафа все же договорились о дружбе, а формальный статус Астрид был ниже статуса Ингигерд. — 151 —
|