|
Есть еще одна психологическая деталь, которую невозможно не принять во внимание. Дело в том, что при постановке диагноза доктор отвел несчастной Туи всего несколько месяцев. Поэтому мог ли сэр Артур, ведя многолетнюю непримиримую борьбу со смертью, благодаря судьбу за отвоеванные годы (от диагноза до смерти Луизы прошло почти тринадцать лет), мысленно с ужасом не спрашивать себя, близко ли развязка? В нем не могло не присутствовать тайное ожидание, хотя он с истинным благородством, ведя борьбу против темных сил своей собственной природы, старался вытеснить эти ненавистные чувства. Кажется, именно с этой целью он отправился с госпиталем на опасную войну с бурами в далекой Южной Африке. С истовым желанием погасить то возгорающееся, то затухающее пламя пожара внутри своего естества Артур Конан Дойль совершил немало подчеркнуто благородных поступков, которых от него никто особо не ожидал. Они были необходимы лично ему, как кислород задыхающемуся больному, чтобы явственно ощутить себя не мелким предателем, а честным человеком, неспособным идти против своей природы. Более того, такие чувства не могла не испытывать и сама Джин Лекки, ведь и ей было известно о неотвратимо приближающемся конце несчастной Луизы. Артур Конан Дойль и Джин поженились через десять лет после роковой встречи, и прекрасной Джин было в это время уже тридцать четыре. Если попытаться представить себе ощущения этой женщины, пожалуй, они не покажутся абсолютно безоблачными. Действительно, немалый возраст для женщины, которая ждет возлюбленного, связанного брачными узами и не желающего разводиться с женой из‑за ее болезни. Мисс Лекки должна была обладать недюжинной выдержкой и терпением, чтобы не выдать своих опасений и сомнений, иметь не меньший, а даже больший уровень внутреннего благородства, чем у любимого ею мужчины. И все же она была человеком, а не мраморной статуей. Очень сомнительно, чтобы Джин довольствовалась отведенной ей ролью возлюбленной, да еще только на платоническом уровне, если бы не знала о том, что ее соперница может умереть в любой момент. Конечно, она гнала эти мысли подальше, но они прямо были связаны с ее собственной судьбой, поэтому она не могла не испытывать в глубинах своей души тайного желания скорейшей развязки… Теперь о самой Луизе. Была ли она повинна в том, что ее жизнь совершила такой крутой поворот? И да и нет. Она была статична, не сумела придать своему образу яркие штрихи развития. Да, и Джин Лекки тоже не представляла собой выдающуюся самодостаточную личность, но то была эпоха, в которой женщина порой просто не могла быть равной мужчине. Но заслуга Джин в ее определенной гибкости, позволившей ей дополнять своего гениального партнера. И тому есть немало подтверждений. Например, после участия писателя в англо‑бурской войне и написания книги об этих событиях он спокойно передал все дела, связанные с подготовкой и публикацией издания, — 102 —
|