Хорошие девочки не получают больших денег и лучших мужчин!

В оправдание тетушки Адель необходимо заметить, что она была знакома с сыном приятельницы и знала его как доброго, веселого и умного парня. Кроме того, ей было известно, что я не в полной мере представляю, что в этом вопросе хорошо для меня.

Адель: Карен, у меня есть кое-кто на примете, кто может составить тебе отличную компанию.

Я: Это очень любезно с твоей стороны, но я, право, не знаю.

Адель: Поверь мне, он хороший парень. Он умный, веселый и при этом изумительный сын.

Я (задумчиво) : Изумительный сын – звучит так, словно он влюблен в свою мать.

Сказать, что я колебалась, – значит сказать слишком мягко. Мы встретились в баре – обоим эта встреча была навязана, – и у каждого была припасена отговорка, чтобы свидание не затянулось, если не возникнет взаимной симпатии. К нашему общему удивлению, после того как растаял лед первого недоверия, у нас нашлось много общих тем для разговора. Для начала мы поведали друг другу схожие истории о наших родственниках, которые пытаются «устроить» нашу судьбу и потому уговорили нас пойти на свидание. Я даже пожалела, что мы так мало времени отвели на эту встречу. Я была просто поражена, что тетушка Адель смогла организовать мне такое отличное знакомство. Мы встречались примерно месяц или около того, и мне действительно было приятно его общество, легкие и мягкие манеры, и, конечно же, мне понравился его ум. Но в конце концов у нас возникло это ощущение – «славный человек, но не тот единственный ». Однако те немногие свидания сдвинули дело с мертвой точки. Было очень приятно по вечерам проводить некоторое время вне дома. Это вдохновило меня на новые попытки.

Затем началось некое нашествие. Как только стало известно, что я «доступна», то есть был дан какой-то сигнал, который я не посылала раньше, – знакомства посыпались одно за другим, со мной пытались поближе познакомиться друзья друзей и мои собственные знакомые. Был чертовски симпатичный парень с Уолл-стрит, обожающий чипсы, и человек с добрым сердцем, который на первом же свидании предложил мне побросать фрисби. Был слишком крутой для меня футболист, который через несколько лет пришел работать в нашу фирму; похожий на Наполеона властитель вселенной (своей собственной); парень, который жил в моем доме, с которым я подружилась на взаимовыгодных условиях и о котором я всегда вспоминала в разговоре с подругами как о Парне из Прачечной. Мы вместе стирали в цокольном этаже и, пока чистое белье сохло, поднимались наверх, чтобы сбросить теперь уже потную одежду. Но того «единственного» все не было.