|
В результате в доме очаровательной красотки мадам д’Этиоль вскоре стали появляться многочисленные представители литературной богемы, искатели творческого счастья на ниве живописи и философии. Стоит, правда, оговориться, что и тут не обошлось без тихой ненавязчивой помощи таинственного дипломата: благодаря покровительствовавшему Жанне Антуанетте де Турнему она познакомилась с Вольтером и еще несколькими знаменитостями своего времени. Но быть представленным – это одно, а суметь увлечь своим обществом людей, обладающих редкими талантами и тонким вкусом, – совсем другое. Молодая женщина не просто стремилась создать вокруг своего имени кольцо из других известных имен, она всеми силами старалась играть роль создательницы негласного клуба интеллектуалов, на ходу у них же перенимая все оригинальное и изысканное, что со временем сделало ее самой яркой собеседницей в любом обществе острословов. Она развила в себе удивительно ценную способность внимательно слушать умных мужчин, искренне интересуясь темой беседы и старательно запоминая детали и ключевые моменты. Естественно, что вскоре молва о некой незаурядной и экстравагантной мадам поползла в высшие круги светского общества. И хотя до королевского двора ей самой было еще очень далеко, женщина постепенно стала утверждаться в мысли, что все в этом мире возможно, если цель четко поставлена и постоянно присутствует в голове в виде навязчивой въедливой мысли. Она сознательно стала искать встречи с королем, хотя безуспешно. Более того, когда об этом странном ее стремлении прознала фаворитка короля, она немедленно позаботилась, чтобы глава государства не узнал о сумасбродной искательнице его любви. И все же загадочная мадам д’Этиоль использовала любой повод, чтобы оказаться на глазах у самого влиятельного мужчины в этой стране. И хотя такая цель может показаться избитой и даже глупой, для целеустремленной женщины она имела более широкий контекст, нежели кажется на первый взгляд. Ей надо было как можно скорее покончить с проблемами своего происхождения, имени и темного шлейфа в виде известных обществу «делишек» своих родителей – финансовом махинаторе и «знаменитой блуднице Пале‑Рояля». Признание ее королем как некой высшей инстанцией, как ей казалось, заставило бы замолчать всех недоброжелателей. И конечно же, Жанна Антуанетта хотела признания не только как женщина, ведь в то время она уже чувствовала себя способной играть более весомую роль, хотя пока могла предложить себя лишь как женщина… Случай покорить сердце монарха представился, когда в Версальском дворце неожиданно решили провести потрясающий по размаху бал‑маскарад. Людовика XV, у которого не было недостатка в хорошеньких женщинах, она приворожила не только и, наверное, не столько женским очарованием и свежестью молодости, сколько способностью говорить с ним на одном языке практически на любую тему. Явившись пред королем внезапно в образе загадочной интриганки, она мгновенно обрела место в его сердце, заняв его почти на два десятилетия. Она прекрасно усвоила, как реагирует мужская психика на различные раздражители, чем уверенно воспользовалась, когда настал важный момент. Любвеобильный монарх был потрясен неожиданным открытием: никогда до этого он не встречал женщины, которая была бы столь же прелестна в общении, сколь и искусна в постели. Ослепив его внешней формой, гибкостью тела, грациозной игрой и в значительной степени показной страстью, Жанна Антуанетта незаметно сумела увлечь короля Франции в такую невероятную глубину, где этот неуверенный в себе мужчина с явными признаками меланхолии и периодическими приступами суицидального настроения просто опьянел от обволакивающего его умиротворения и спокойствия. Действительно, женщину для короткого любовного романа он мог бы найти в любой момент: услужливые лакеи‑чиновники готовы были удовлетворить любое сексуальное сумасбродство первого в государстве мужчины. Зато обрести истинную подругу, которая бы могла поддержать его в минуту слабости, ободрять непрерывными заботами, ежечасно вселять уверенность и самоотверженно охранять от скуки, – это при диких нравах двора было практически невозможно. При дворе, где поощрялось всякое бесстыдство, оправдывался любой грех, истинная дружба и понимание были так же редки, как солнечное тепло на Крайнем Севере. — 93 —
|