|
Уже в детском возрасте Жанна Антуанетта столкнулась с феноменом женщины, находящейся в безвыходной ситуации. В ее подсознании остался четкий след, говорящий, что настоящая женщина способна решить любую задачу за счет находящегося поблизости мужчины. С каждым годом взросления этот след становился все глубже, заставляя юную душу то восхищаться, то проклинать удел Женщины. Такое восприятие тайных интимных связей матери с богатыми и влиятельными мужчинами своего времени могло стать исключительным восприятием раннего детства и девичества. Потому что на самом деле для матери поиск мужчины мог и не быть поиском. Более того, разные источники оспаривают и отцовство Жана Пуассона, отдавая предпочтение различным авторитетным фигурам: то вызвавшемуся помогать «бедной женщине» бывшему послу в Швеции, то государственному секретарю Франции, то одному из епископов, то одному из братьев‑финансистов, с которыми имел дело замешанный в финансовых аферах пройдоха Пуассон. Не важно, кто в действительности был отцом девочки; важно, что ее мать имела тесные связи с различными высокопоставленными мужчинами. И если Жанна Антуанетта и не знала о деталях любовных романов своей матери, то, конечно же, ощущала тональность ее отношений с противоположным полом. Убежденность в том, с какой целью можно заводить более тесные, чем дружба, отношения с мужчинами, сформировалась гораздо раньше, чем сама Антуанетта превратилась в женщину. К тому моменту, когда будущая маркиза де Помпадур стала девушкой, у нее не оставалось никакого сомнения в возможности сыграть одну из наиболее рискованных и головокружительных ролей женщины в современном французском обществе XVIII века. Ведь и само общество очень уж старалось ослабить созданные христианством узды морали, – чтобы оправдать возрастающее распутство сильных мира сего мужчин и заставить более снисходительно относиться к пользующимся этими правилами женщинам. К этому можно добавить, что постоянное восхищение матери внешними данными девочки развило в ней высокую самооценку и уверенность в своей женской состоятельности. Поразительно, что именно физическая красота, элегантность и манерность поощрялись окружающими в первую очередь: сценарий писался с детских лет, и вряд ли можно было бы ожидать другой формы самореализации этой девочки. Она с детства знала, что должна максимально эксплуатировать свое женское начало. Все ее естество, как специально настроенная уникальная машина, было нацелено на развитие именно таких качеств, как умение очаровывать и завораживать мужчин. Мать же оказалась и первым учителем актерского мастерства. Глядя на мать, ее манеру поведения с мужчинами и способность поддерживать светскую беседу, девочка ощущала, что обладание исключительными знаниями резко повышает ее шансы на успех у мужчин. Фактически, лепя из себя образ совершенной женщины, девушка вознамерилась компенсировать знаниями и актерским талантом отсутствие формального права находиться на вершине Олимпа светской жизни. — 89 —
|