|
Сказано – сделано. Переехал Демид с женой в город. Да только там свои мастера есть – не про демидовскую честь. Пристроились Антуфьевы на окраине. Место запустелое – кто сюда по кузнечной надобности сунется?.. А тут еще то ли радость, то ли обуза – не поймешь: первенец наметился. Жена распашонки из лоскутков шьет, а Демид головной болью мается: где прокорм добыть? Ночами спать перестал, стал на зады огорода выходить, чтоб жене не мешать. И вот сидел как-то, на звезды смотрел, думу думал: вон как много Божьих свечек на небе, говорят, их людские ангелы-хранители для своих подопечных зажигают. Да видать, спит где-то демидовский ангел, не радеет о бедном Демиде и его семействе. На что жить-то будут Антуфьевы?! Только так подумал, шорох раздался, потом треск ломаемых сучьев да лошадиный храп. И из темноты подъехал прямо к Демиду какой-то человек на коне и тихо так говорит: – Не пугайся, хозяин! Конь захромал. Нет ли кузнеца поблизости? Антуфьев аж ахнул – невиданное дело: посреди ночи да заработок! Но виду не подал, а только выговорил степенно: – Повезло тебе, путник. Я сам – кузнец! Незнакомец соскочил на землю, коня по холке похлопал: – Повезло нам! Пошли в кузню. Там Демид и разглядел: а парень-то – цыган! Наверно, и конь краденый. А ну как за ним – погоня?! Это ж как влипнуть можно! – Деньги-то у тебя есть? – спросил кузнец, волнуясь. – За спасибо делать не могу. Семья у меня. Цыган зубами белыми блеснул: – Золотой есть! Кузнец бороду почесал да на огонь прищурился: – По твоему положению одного золотого мало. Не одна работа денег стоит, но и мое молчание. Небось коняга-то краденая… Цыган еще пуще заулыбался: – А не боишься, дядя, мне про это говорить? Мы ведь – народ простой, пырну ножичком – и вся недолга. Кузнец к раскаленному горну подошел да за тигли взялся: – Не пырнешь, чавела! Кто ж твоему коню подкову ладить будет? А на неподкованном коне ты далеко не ускачешь. Тебя небось и так уж ищут. А схватят, сам знаешь, какова награда – петли услада. Не привечают конокрадов-то! Да и после работы ты меня не тронешь. У кузнеца рука стопудовая, убью одним пальцем. Особливо пока железо в огне держу. Так что давай раскошеливайся. Сначала плата, потом заплата! Цыган карман помял: – Всего один золотой есть, дядя. Детьми клянусь – не вру! Не для себя коня увел, детей кормить нечем. Кузнец посмурнел: – Видать, у всех одна песня. И мне, чавела, нечем. Мы с женой первенца ждем, а в доме – шаром покати. Цыган вздохнул, золотой вынул: — 20 —
|