|
Де Боттон не находит у Пруста традиционных философских проблем, он исследует гораздо более полезную форму жизненных советов. Вместо того чтобы пытаться сделать свою жизнь бесконечным Диснейлендом, лучше обнаружить способ быть «продуктивно несчастным». Образ Пруста, который предоставляет нам де Боттон, позволяет утверждать, что роман писателя «В поисках утраченного времени» — не произведение о прошлом. Подобно всем великим романистам Пруст использовал прошлое, чтобы позволить читателю ощутить разницу между вещами и временем. Пруст освобождает от ограничений во времени давно прошедшие события и уже умерших людей, утверждая вневременность ситуаций, представленных в тексте произведения. Де Боттон был вдохновлен на написание своей книги вневременностью работ Пруста. Отцом Пруста был известный профессор-гигиенист, который писал многочисленные статьи и много путешествовал. Один его сын стал доктором, он хорошо зарабатывал и любил спорт. Другой сын, Марсель, был болезненным эстетом, который жил на деньги родителей и даже не мог выполнять простую работу библиотекаря. Лишь после смерти родителей Марсель решил что-то изменить в своей жизни и стал писать, ему было тогда уже больше 30 лет. Долгие годы ушли на получение признания. Де Боттон утверждает, что Пруст хотел делать то же, что и его отец, — исцелять людей. Книга де Боттона повествует вовсе не о литературных достоинствах романа «В поисках утраченной времени», а о его терапевтическом воздействии, и де Боттон утверждает, что именно по этой стороне работы писателя необходимо судить о таланте Пруста. С одной стороны, произведения Пруста призывают ценить момент, тонкие и незначительные детали жизни. Необходимо уметь ощущать роскошь времени, быть способным погружаться в него. Знаменитый стиль письма Пруста хорошо отражает эту страсть. С другой стороны, сам Пруст жил тихо, не замечая времени. Название романа «В поисках утраченного времени» часто переводилось как «Воспоминание прошлых вещей». В самом деле, популярный мотив произведений Пруста — постоянное воскрешение в памяти произошедшего в прошлом ради чувственного удовольствия в настоящем. Страдание всегда несколько удивляет нас, хотя скорее всего оно не должно этого делать. Многие персонажи произведений Пруста испытывают сильную душевную боль, изобретают различные защитные механизмы, которые помогают им избегать встречи с «неудобными вопросами» и делают их внешне бесстрастными. Страдалец видит свою логику в том, что он или она чувствует, знает, что острота ощущений неизбежно исчезнет, если страдание не будет связано с мудростью. — 224 —
|