Вечнозеленое поле жизни

– Валентин, ты заслужил рюмку коньяка, заходи.

Мы выпили по рюмке коньяка, он говорит: «Ложимся спать».

А наутро улетать, я в аэропорту к Капличному подхожу и говорю: «Володь, дай семечек». Ждали посадку на самолет. Он мне дал, я хожу, грызу. Тарасов отзывает и начинает отчитывать:

– Валентин, я так сожалею, что выпил с вами вчера рюмку коньяку. Вы дали игрокам повод подумать, что вы сегодня закусываете.

12. Молодой лейтенант

Так уж получилось, что в 1975 году в мою жизнь буквально ворвался Анатолий Владимирович Тарасов. На двадцать лет он стал моим отцом, наставником и просто близким другом.

Мы с ним жили в соседних подъездах, до моего отъезда встречались на уровне: «Здравствуй, как дела, до свидания». А после возвращения из Львова он меня первым успокоил:

– Чего ты переживаешь? И меня снимали, всех снимали. Снимают только хороших тренеров, плохие обычно остаются. Спорная фраза, но приятно услышать ее из уст великого тренера. Месяца три я привыкал к дому после четырехлетнего отсутствия, а где‑то перед Новым годом, мы встретились с Тарасовым во дворе, возле его «Волги». Он признавал только «Волгу», даже позже никаких иномарок. Говорил, если что‑нибудь в ней сломается, сунешь туда любую железяку, и машина поехала. Тарасов меня и спрашивает:

– Как дела, Валентин? По работе не скучаешь?

– Да нет, Анатолий Владимирович. Все нормально. В семью приехал, хоть немного отдохну.

– А я хочу с тобой поговорить. Зайди ко мне завтра часов в семь.

Я вслух прикидываю:

– Хорошо, в семь часов… значит, у меня там встреча в три, в четыре я должен… Он перебивает:

– Какая встреча?! В семь утра.

Это невыносимая черта характера Тарасова, одна из многих. Ложился спать он рано, зато вставал в шесть. И утром для него считалось все, что с шести до семи.

Звонишь ему в девять часов утра, говоришь: «Анатолий Владимирович, с добрым утром!» А он отвечает:

– Молодой человек, какое утро?! День давно на дворе.

Очень любил вызывать на работу к шести утра, до открытия метро. В Архангельском это еще нормально. А как в Москве, да у кого нет машины?

Короче, пришел я к нему в семь. Он заявляет:

– Валентин, меня назначили старшим тренером ЦСКА, хочу тебе предложить пост помощника. Это ни в коем случае не таскать мячи, не ставить фишки, как у вас положено второму тренеру, на это есть администратор, а творчество. Работать будем вдвоем.

– Почему вдвоем? Должны же быть начальник команды, старший тренер, тренер дубля, помощник?