|
Но формирование того или иного типа личности, хотя и опирается на определенные свойства нервной системы и т.п., больше всего зависит от социальных условий. Трагедия, описываемая многочисленными художниками Запада, коренится не в том, что никакие частные объективации и роли не в состоянии исчерпать богатство человеческой личности, а в том, что сами эти роли и функции антагонистичны. Какой личностный смысл может иметь расчлененный, однообразный и подневольный труд? Может ли рядовой американец признать действительным выразителем своих коренных интересов бюрократическое государство, подавляющее и угнетающее его? Заменяют ли бесчисленные «суррогаты коллективности» с их формальными регламентами свободную ассоциацию людей, объединенных общей целью? Может ли человек считать себя субъектом деятельности, если ее результаты зачастую обращаются против него самого, заставляя его чувствовать себя бессильной вещью или актером, играющим скверную роль в бездарной пьесе? Раньше эти противоречия сознавало лишь ничтожное меньшинство людей. Сегодня в связи с кризисом буржуаз- 218 ной системы ценностей, лицемерие которой повседневно разоблачается жизнью, это чувство испытывают, даже если не могут теоретически объяснить, миллионы. Поиски смысла индивидуального существования упираются в вопрос о том, куда идет общество в целом, во что верить, к чему стремиться. Внутренняя опустошенность личности своеобразно преломляет в себе духовный кризис господствующей идеологии. Буржуазная философия не в силах разрешить эти противоречия. Одни авторы полагают, что человек может спасти свою живую душу, только вырвавшись из пут «овеществленного» и «заорганизованного» социального мира, уйдя в себя, в интимный мир личных переживаний. Мы уже видели, сколь иллюзорна такая попытка. Идеологи фашизма, напротив, прокламируют отказ от собственной индивидуальности и рефлексивности, свойственной якобы только слабонервным интеллигентам. Высшее счастье — раствориться в массе, ни о чем не задумываться, быть «как все», чувствовать «как все». Отсутствие энтузиазма, порождаемого большой идеей (по меткому замечанию Сент-Экзюпери, «сетуя на отсутствие энтузиазма у своих приверженцев, всякая духовная культура, как и всякая религия, фактически изобличает самое себя»34) 9 они пытаются компенсировать искусственно созданным коллективным ритмом, барабанным боем или иными наркотизирующими средствами, способными вызвать временную экзальтацию. И то, и другое — только разные формы эскапизма. В первом случае человек пытается скрыться от жизненных бурь в сфере самосозерцания, во втором — уклоняется от интеллектуальных и моральных трудностей, связанных с принятием самостоятельного решения... — 165 —
|