Вероятно, это не простое истерическое совпадение, что слова “личность”, “персона” в своих первоначальных значениях говорят о личине и маске. Скорее, это похоже на признание факта, что всегда и везде, более или менее сознательно, каждый человек играет какую-нибудь роль... Именно в этих ролях мы познаем друг друга, в этих ролях мы познаем самих себя3. 2 См.: Taxel H. Authority structure in a Menial Hospital Ward P. 4. ХарриСтак Салливан настаивал, что тактичность институционализированных исполнителей может действовать и в другом направлении, выливаясь в своеобразное noblesse-oblige здравомыслие.: “Изучение несколько лет тому назад "социальных выздоровлений" в одной из наших крупных психиатрических больниц убедило меня, что пациенты часто освобождались из-под присмотра благодаря тому, что научались не проявлять своих симптомов окружающим. Другими словами, они достаточно полно воспринимали личное окружение, чтобы распознать чужое предубеждение, враждебное их собственным маниям. Это выглядело почти так, как если бы они возвысились до мудрой терпимости к окружающей их ненормальности, окончательно решив для себя, что это просто глупость, в не злоба. После этого они могли уже получать удовлетворение от контактов с другими, хотя и снимая часть своих напряжений успокоительными средствами” (Sullt-\iirili С Socio-psychiatric research// American Journal of Psychiatry Vol 10 P. 987—988). 3 ParkR F. Race and culture Glencoe(III) The Free Press. 1950 P 249. [стр.51] В известном смысле, поскольку маска представляет понятие, которое мы составили о себе, представляет роль, которую мы стараемся оправдать своей жизнью — эта маска есть наше более истинное Я, чем то Я, каким нам хотелось бы быть. В конце концов, наше понятие о нашей роли становится второй натурой и составной частью нашей личности. Мы приходим в этот мир как биологические особи, приобретаем характерную роль и становимся личностями4. Сказанное можно пояснить на примере из жизни местной общины одного из Шетландских островов5. Последние четыре или пять лет островной гостиницей для туристов владела и управляла супружеская пара из местных фермеров. С самого начала эти владельцы были вынуждены отбросить напрочь свои собственные представления, как надо жить, и предложить в гостинице полный набор услуг и удобств, привычных для среднего класса. Позже, однако, эти управляющие стали менее цинично относиться к своему исполнению на гостиничной сцене. Они сами постепенно превращались в людей из среднего класса и все больше влюблялись в те образы себя, которые навязывают им клиенты. — 33 —
|