Представление себя другим в повседневной жизни

Королева [Виктория] часто засыпала во время этих беспо­койных поездок, и чтобы ее в таком виде не увидела толпа в ка­ком-нибудь селении, я, завидев впереди большую толпу, обыч­но пришпоривал свою лошадь, заставляя удивленное животное подскочить и так или иначе нашуметь. Принцесса Беатриса зна­ла, что это всегда означало толпу, и если королева не просыпа­лась от моего шума, принцесса будила ее сама21.

Многим, конечно, случалось стоять на стреме, оберегая такое же временное расслабление многих других катего­рий исполнителей, как показывает пример из исследова­ния Катрин Арчибальд о работе на корабельной верфи:

Временами, когда работа особенно затихала, я сама стояла на страже при дверях инструментального сарайчика, готовая преду предить о приближении надзирателя или какой-нибудь шишки из дирекции, пока девять или десять мелких начальников и рабо чих изо дня в день играли в покер со страстным увлечением22.

20 Dale H.E. The higher civil service of (Great Britan. Oxford: Oxford Univcrsiny Press, 1941 P. 141

21 Ponsonby F. Recollections of three reigns Eyre& Spottiswoode, 1951

22 Archibald K. Wartime shipyard. Berkeley, Los Angeles University of California Press, 1941 P. 194

Коммуникации с выходом из представляемого характера 225

Поэтому в жизни не редки типичные сценические сиг­налы, говорящие исполнителям, что опасность миновала и наконец возможно ослабление представительского фрон­та. Другие предупредительные сигналы говорят исполни­телям, что хотя все кажется в порядке, дабы позволить се­бе отпустить тормоза, но в действительности среди своих присутствуют люди из публики, делая неразумным такое поведение. В преступном мире предупреждения типа, что мол “легавые” уши подслушивают или “легавые” глаза подглядывают так важны, что имеют специальные наиме­нования, означающие подачу определенных знаков. Такие знаки, разумеется, могут сообщать и непреступной коман­де, что некий невинно выглядящий член аудитории на са­мом деле сыщик, или соглядатай от других фирм, или чело­век, который в каких-то других отношениях больше или меньше того, чем он кажется.

Для любой команды — даже для семьи, к примеру — было бы трудно управлять впечатлениями, какие она со­здает, без такого набора предупреждающих сигналов. Вот что говорится об этом в воспоминаниях о совместной жиз­ни матери и дочери в одной комнате в Лондоне:

По дороге я стала тревожиться об удаче нашего обеда, разду­мывая, как моя мать примет Скотти [коллегу-маникюршу, кото­рую мемуаристка в первый раз ведет к себе домой] и что Скотти подумает о моей матери, и потому как только мы вступили на лестницу, я начала говорить громким голосом, чтобы предупре­дить мать, что я не одна. По сути это был настоящий сигнал, условленный между нами, ибо когда два человека живут в един­ственной комнате, не стоит и говорить о том, какой беспорядок мог открыться глазам неожиданного гостя. Почти всегда какая-нибудь кастрюля или грязная тарелка торчала там, где ее не должно было быть, либо чулки или юбка сушились над печкой. Мать, предупрежденная повышено громким голосом своей не­угомонной дочери, металась во все стороны как цирковой жонг­лер, пряча то сковородку, то тарелку, то чулки, а потом превра­щалась в какую-то статую замороженного достоинства, очень спокойную, полностью готовую к приему посетителя. Если она убирала вещи в слишком большой спешке и забывала что-то очень заметное, я могла видеть, как ее неусыпный взор бдитель­но следит за неприбранным предметом и ждет, чтобы я попра­вила дело, не привлекая внимания посетительницы23.