|
— Лечат душу, — просто объяснила Анжелика. — Это Свет Любви. Он очень целебный. Он позволит душе расслабиться, расправиться, принять естественные очертания. — А почему они стали неестественными? — сразу прицепился корреспондент. — Кто-то долго пытался его изменить, перекроить «под себя», — вздохнула его прекрасная спутница. — А он, видимо, далеко не сразу сбежал. Любил, наверное… — А как это — «перекроить под себя»? — Ну как это обычно делается? Что-то запретить, что-то навязать, в чем-то ущемить, что-то заставить… А кое-что вообще искоренить, как вредное! Одно отрезать, другое нарастить… В общем, скроить по-другому. Но душа не брюки, ее не перекроишь! Она снова и снова будет стремиться вернуться в первоначальное состояние. Стать собой. — Вы вот уже который раз говорите о душе. Но она ведь субстанция неощутимая и невидимая? — Ну как неощутимая? Разве у вас ни когда душа не болела? Или не пела? Не разрывалась? Не рвалась ввысь? — Рвалась, — с удивлением вспомнил корреспондент. — И от боли, и ввысь. — Ну вот, а говорите, «неощутимая»… А насчет «невидимой» — так вон же она, на столе лежит! Сами видите. — Так это… душа? — поразился корреспондент. — Душа, — кивнула Анжелика. — Мы телами и не занимаемся, только душами. Тело прочнее, а душа очень ранима. Очень. Ранима и уязвима. Корреспондент замолчал. Смотрел, слушал — что там, внизу. Золотой свет рассеялся, поредел. Зато хирурги активизировались. Шел очень интересный разговор. — Чувство собственного достоинства сильно повреждено, — говорил один из хирургов. — Ничего, сейчас подтянем, вот тут и тут, и закрепите, пожалуйста. Надо будет, конечно, потом мощную реабилитацию запланировать, но ничего, ничего, все поправимо… — Вот здесь дыра просто… Как пробило! Что это она с ним делала? — Посмотрите там, в истории болезни! — Это она ему гордыню пыталась извести. Била в одну точку долго. Вот и продолбила. — Гордыню! Неужели она не понимала, что его гордыня просто отражение ее несогласия с реальностью? — Нет, конечно. Вот тут отмечено: она пыталась заставить любимого забыть про его образ жизни. — А, теперь понятно, почему такая деформация черепа! Видимо, постоянно капала на мозги. — Ничего, сейчас пластину поставим, будет как новенький. — А зачем ей надо, чтобы он менял образ жизни? — Ну, как обычно: ее кое-что не устраивало, хотелось там подправить, там подрихтовать… Как всегда! — 59 —
|